Она медленно направилась к ступеням универсама, как бы позволяя нам оценить ее фигуру — что, честно говоря, мы и делали. Рваная челка и длинные белокурые волосы с широкой розовой прядью обрамляли белое лицо. Большие темные очки и короткая черная юбка придавали ей вид лидера какой-то готической команды поддержки. Под тонкой белой майкой проступали аппетитные формы, которые темный бюстгальтер прикрывал лишь наполовину. Трудно было оторвать от них взгляд. Наряд завершали мотоциклетные ботинки и тонкий пояс. Живот девушки украшало тату: черные и алые линии окружали открытый пупок, но весь рисунок мне разглядеть не удалось. Впрочем, я изо всех старался не пялиться на него.
— Эй, вы знаете парня по имени Итан Уот?
Я встал как вкопанный, так что ребята из нашей команды едва не сбили меня с ног.
— Что замер-то? Подвинься, — сказал Шон.
Услышав мое имя, он бросил на меня изумленный взгляд, но не сдержался:
— Горячая штучка!
Он был неисправим. Линк, стоявший с открытым ртом, кивнул головой.
— Горячая до четвертой степени.
Четвертый уровень ожога. Высочайший комплимент, который он мог дать девушке. Даже Саванна Сноу не удостаивалась такой похвалы.
— Но, судя по виду, с ней проблем не оберешься.
— С горячими девчонками всегда проблемы. В этом их суть.
Незнакомка подошла ко мне и, посасывая свой леденец, повторила вопрос:
— Кто из вас, счастливых ротозеев, Итан Уот?
Линк подтолкнул меня вперед.
— Он!
Девушка обвила руками мою шею. Ее ладони почему-то оказались холодными, словно секунду назад она держала в них пакет со льдом. Я вздрогнул и отступил назад.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Одна птичка нашептала. Я Ридли, кузина Лены. Хотела взглянуть на тебя перед встречей с родственниками.
Услышав имя Лены, парни обменялись неодобрительными взглядами. Они тут же отвернулись от нас и медленно направились к своим машинам. После той беседы с Эрлом мы с ребятами пришли к общему и единственно возможному молчаливому соглашению, которое нас всех устраивало. Я не должен был выставлять перед ними свои отношения с Леной, а они в ответ как бы не замечали моей дружбы с племянницей Равенвуда. Такой нейтралитет мог продолжаться неопределенно долго. Тебя не спрашивают, ты молчишь. Но разумеется, это соглашение и так было не слишком надежным, а тут еще появилась эксцентричная родственница старого Мэкона.
— Ты ее кузина?
Лена ни разу не упоминала о Ридли.
— Разве они не говорили тебе о нашем семейном празднике? О тете Дель? О маленьком шабаше, на который мы слетаемся по звону колокольчика из ада?
Их всеобщий сбор! Мэкон действительно упоминал о нем за ужином. Я с облегчением усмехнулся, хотя мой живот был сжат в плотный комок.
— Верно. Извини, я забыл. Значит, ты ее кузина.
— Милый, ты смотришь на ее единственную настоящую кузину. Остальных следует считать просто детьми моей матери, которые случайно оказались нашими родственниками.
Ридли запрыгнула обратно в «мини-купер». То есть она действительно перескочила через борт машины и грациозно опустилась на водительское сиденье. Я не ошибся в ее сходстве с лидером группы поддержки. Ноги у нее были не только сильными, но и красивыми. Я обернулся и увидел Линка, стоявшего рядом с «битером». Он смотрел на нас, разинув рот. Ридли похлопала ладонью по пассажирскому сиденью.
— Садись быстрее, любовничек, а то мы пропустим все самое интересное.
— Я не… Я хочу сказать, что мы с Леной…
— А ты парень не промах! Давай садись. Ты же не хочешь, чтобы мы опоздали?
— Куда опоздали?
— На семейный ужин. Лучший из праздников. Всеобщий сбор! Зачем, по-твоему, они послали меня в этот Гэт-блин? Чтобы отыскать тебя!
— Я не знаю. Лена не приглашала меня.
— Тем не менее тетя Дель не смогла сдержать любопытства. Ей захотелось взглянуть на первого парня, которого Лена привела к себе домой. Поэтому ты приглашен на наше семейное торжество. Но поскольку Лена занята приготовлением ужина, а дядя Мэкон, как ты знаешь, все еще спит, короткая соломинка досталась мне.
— Она не приводила меня домой. Просто я однажды вечером зашел к ней, чтобы передать домашнее задание…
Ридли приоткрыла пассажирскую дверь.
— Залезай, Короткая Соломинка.
— Если бы Лена хотела пригласить меня, она позвонила бы мне.
Но, даже высказывая свои сомнения вслух, я уже знал, что обязательно сяду в ее машину. Это была лишь видимость сопротивления.
— Ты всегда такой? Или флиртуешь со мной? Потому что если тебе очень хочется, то так и скажи. Мы припаркуемся где-нибудь у болота и займемся любовью.
Я молча сел в машину.
— Отлично. Поехали.
Она вытянула руку и холодными пальцами убрала волосы с моего лба.
— У тебя красивые глаза, любовничек. Тебе не нужно прятать их от девушек.
Я не знаю, что случилось со мной по пути в Равенвуд. Из динамиков по-прежнему лилась музыка, которую я раньше никогда не слышал. Внезапно на меня напала болтливость. Я начал говорить без умолку, пока не выложил Ридли кучу сведений, которые прежде скрывал от других. Непонятно, чем была вызвана такая откровенность. Я как будто потерял контроль над разумом и языком.
Сначала я рассказал ей о смерти мамы, хотя ни с кем и никогда не говорил об этом. Затем переключился на Эмму и ее гадание на картах. Я рассказал о том, что Эмма, несмотря на свои колдовские замашки и сварливый характер, заменила мне маму, потому что рядом со мной не осталось близких людей. Я рассказал о Линке и о странном поведении его матери, которая с недавних пор пыталась убедить всех и каждого, что Лена, будучи такой же сумасшедшей, как Мэкон Равенвуд, представляет собой опасность для учеников нашей школы. Рассказал об отце, закрывшемся в кабинете, и о своем желании защитить его от насмешек окружающих; о маминых книгах и загадочной картине, на которую мне не разрешено смотреть. Наконец, рассказал о Лене — о том, как мы встретились однажды под дождем, о наших общих снах, начавшихся задолго до реального знакомства, о случае с разбитым окном…
Казалось, что, мусоля во рту красную карамель, Ридли высасывала из меня все тайны. Она молча вела машину и внимательно слушала мою болтовню. Мне потребовались неимоверные усилия, чтобы умолчать о медальоне и связанных с ним грезах. Возможно, я стал таким откровенным из-за ее родства с Леной, но мне почему-то подумалось, что причина была в другом. И как только до меня это дошло, мы подъехали к особняку Равенвудов.
Ридли выключила магнитолу. Ее леденец куда-то исчез, и я наконец заткнулся. Какое совпадение! Ридли придвинулась ко мне. Я видел свое лицо, отражавшееся в ее солнечных очках. От нее исходил особый запах. Она пахла сладковатой сыростью — абсолютно иначе, чем Лена.