— Ни о чем не волнуйся, Короткая Соломинка.
— Да? И почему я не должен волноваться?
— Потому что ты реальный тормоз.
Она улыбнулась, и ее глаза заискрились. За стеклами очков я увидел яркий блеск, словно в темном пруду мелькнула золотая рыбка. Взгляд Ридли гипнотизировал меня даже через солнечные очки. Вот, наверное, почему она носила их. Через секунду золотистый блеск угас, и она взъерошила мои волосы.
— Жаль, что вы можете расстаться после того, как ты встретишься с остальными нашими. У нас в семье так много чокнутых.
Она вышла из машины, и я последовал за ней.
— Еще более странных, чем ты?
— В бесконечной степени.
«Обалдеть!»
Когда мы поднялись на нижнюю ступень крыльца, она положила на мою руку ледяную ладонь:
— Слушай, любовничек. Примерно через пять месяцев Лена свалит из вашего города. Когда она исчезнет, позови меня. Ты знаешь, как это делать.
Потом, взяв меня под руку и неожиданно сменив тон на вежливый, спросила:
— Мне можно войти в дом вместе с вами?
Я сделал приглашающий жест.
— Конечно. Прошу вас, мисс.
Как только мы начали подниматься на крыльцо, ступени громко заскрипели под нашим общим весом. Испугавшись, что они не выдержат нас, я быстро метнулся к двери и потянул за собой Ридли. На мой стук, как и прежде, никто не ответил, поэтому я протянул руку к балке и нажал на полумесяц. Дверь медленно открылась. Похоже, Ридли не ожидала этого. Когда мы переступили порог, я почувствовал покой старого дома. Но уже через мгновение внутренняя атмосфера стала неуловимо меняться.
— Привет, мамуля, — крикнула моя спутница.
Пышная женщина, суетливо раскладывавшая на широком подоконнике тыквы с желтыми листьями, испуганно вздрогнула и выронила из рук небольшую белую горлянку. Та упала на пол и раскололась на части. Женщина оперлась на спинку софы. Ее странное платье явно было сшито в позапрошлом столетии.
— Джулия? То есть Ридли. Что ты тут делаешь? Ты напугала меня. Я думала, мы больше не встретимся…
Что-то здесь было не так. Странная реакция для матери.
— Джули? Это ты?
Юная копия Ридли — возможно, лет десяти — выбежала в холл в сопровождении Страшилы Рэдли, спина которого теперь была украшена блестящей синей накидкой. Ничего особенного! Просто принаряженный семейный волк. Девочка буквально излучала свет. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи. Блестящие синие глаза напоминали кусочки неба на закате летнего дня. Малышка улыбнулась и тут же обиженно нахмурилась.
— Мне сказали, что ты уехала в Европу.
Страшила начал рычать. Ридли развела руки в стороны, будто ожидая, что девочка бросится к ней в объятия. Но та не сдвинулась с места. Тогда Ридли протянула к ней открытые ладони. На одной из них вдруг появился красный леденец. На другой, словно первого фокуса было недостаточно, маленькая мышь в сверкающей синей попоне поднялась на лапки и начала нюхать воздух. Девочка настороженно шагнула вперед. Казалось, что старшая сестра притягивала ее к себе, как луна — морские приливы. Я чувствовал на себе этот странный и неодолимый магнетизм.
Голос Ридли стал густым и клейким, как мед.
— Иди ко мне, Райан. Я подергаю тебя за волосики и послушаю, как ты пищишь. Неужели ты могла поверить, что твоя любимая старшая сестра оставит тебя одну-одинешеньку? Я никуда не уезжала.
Райан засмеялась и побежала к Ридли. Она подпрыгнула вверх, убежденная в том, что сестра подхватит ее в полете и заключит в объятия. Страшила снова залаял. На мгновение девочка повисла в воздухе, словно мультяшный герой, случайно сорвавшийся с обрыва. Казалось, что малышка наткнулась на невидимую стену. Через секунду онаупала вниз и больно ударилась о каменные плиты пола. Светильники в холле одновременно вспыхнули, будто весь дом был театральной сценой и освещение сигнализировало об окончании акта. В ярком свете на прежде прекрасном лице Ридли появились резкие черные тени. Свет изменил ее внешность. Она вскинула руку к глазам и воскликнула:
— Дядя Мэкон, пожалуйста! Ну зачем ты так?
Страшила прыгнул вперед, занимая позицию между Райан и Ридли. Злобно рыча, собака начала приближаться к девушке в темных очках. Волосы на загривке пса стали дыбом, придавая ему еще большее сходство с волком. Очевидно, магические чары не действовали на Страшилу. Ридли тут же повернулась ко мне и взяла меня под руку. С ее губ сорвался смех, напоминавший вой разъяренной кошки. Я попытался что-нибудь сказать и тем самым разрядить обстановку, но из этого ничего не вышло. Казалось, мое горло было плотно забито мокрым носком.
Плотно прижав к себе мой локоть, Ридли подняла над головой другую руку.
— Если вы собираетесь грубить, я отвечу вам тем же.
Светильники в холле потемнели. Мне почудилось, что весь дом немного съежился. И тут из густых теней на верхней площадке лестницы раздался спокойный голос Мэкона:
— Ридли, моя дорогая! Какой сюрприз! Мы не ждали тебя.
Не ждали ее? О чем он говорил?
— Я ни за что на свете не пропустила бы наш семейный сбор. И посмотрите, какой со мной гость! Точнее сказать, это он провел меня в дом. Я его званая гостья.
Мэкон, не сводя глаз с Ридли, спустился по лестнице в холл. Я оказался между двумя львами, кружившими друг перед другом. Ридли провела меня как сосунка, и я купился на ее обман, словно мальчик, которому посулили вишневый леденец.
— Ах, моя радость! — ласково ответил Мэкон. — Не думаю, что это хорошая идея. Я уверен, тебя ждут в других местах. Очень далеких отсюда.
Ридли с чмоканьем вытащила изо рта свою красную сосульку.
— Я же говорю, что ни за какие коврижки не пропущу эту вечеринку. И неужели ты хочешь, чтобы я уехала, забрав с собой Итана? Представь, что с ним может произойти по дороге домой. Так на чем мы остановились?
Мне хотелось извиниться и уйти, но я не мог выдавать из себя ни одного словечка. Мы стояли в холле и смотрели друг на друга. Ридли прислонилась к одной из колонн. Наконец Равенвуд прервал молчание:
— Золотце, почему бы тебе не проводить нашего гостя в столовую? Надеюсь, ты помнишь, где она находится.
— Но, Мэкон…
Женщина, которая, по моим догадкам, была тетушкой Дель, заметно нервничала. Судя по ее растерянному лицу, она не совсем понимала, что здесь происходит.
— Все нормально, Дельфина.
Пока Равенвуд спускался по лестнице, он, видимо, успел обдумать ситуацию. Я не знал, в какую темную игру ввязался, однако меня немного успокаивало его присутствие. И последним местом, куда бы мне хотелось пойти, была их столовая. Я с радостью удрал бы отсюда, но ничего не мог с собой поделать. Ридли не выпускала мою руку, и, пока она касалась меня, я чувствовал себя самолетом, летевшим на автопилоте. Она повела меня в столовую, где мое непомерное любопытство уже однажды разозлило хозяина дома. Я взглянул на Ридли, которая тащила меня за собой. Этот визит в особняк Равенвудов был проступком похуже прежнего.