— Милостивый Господь, прости нам наши прегрешения! Итан Уот, если ты войдешь в эту комнату, твой отец будет пороть тебя ремнем всю следующую неделю.
Я едва не выронил пакет молока. Эмма поймала меня на месте преступления.
— Я не виноват. Дверь сама открылась.
— Как тебе не стыдно! Никто в Гэтлине не смеет входить в кабинет твоих родителей! Разве что душа твоей матери.
Эмма с укором посмотрела на меня. Ее странный взгляд подсказал мне, что она неспроста произнесла последнюю фразу. Неужели она намекала, что это моя мама открыла дверь кабинета? Я уже не сомневался, что, несмотря на строгие запреты, кто-то хотел впустить меня в комнату. Эмма захлопнула дверь и скрестила руки на груди. Услышав щелчок замка, я понял, что мне не удалось воспользоваться столь редким шансом и пробраться в кабинет отца.
— Тебе завтра в школу. Ты написал реферат?
Я посмотрел на нее с недоумением.
— Вы с Линком не поедете сегодня в библиотеку? Или вы уже закончили свою работу?
Наконец до меня дошло, о чем она говорила.
— А-а! Библиотека? Мы как раз сейчас туда и едем.
Я поцеловал ее в щеку и побежал по своим делам.
— Передавай привет Мэриан. Не опаздывай к ужину!
Добрая старая Эмма. У нее всегда были ответы на любые вопросы. И она, сама того не ведая, давала дельные советы.
Лена ждала меня на парковке у библиотеки. На мокром асфальте блестели лужи. Хотя до конца рабочего дня оставалось еще три часа, я увидел на стоянке только две машины — катафалк и старый бирюзовый грузовик. Гэтлинцы явно не были книголюбами и не стремились к знаниям о других краях и странах. Здесь считалось, что если ваш дед или бабушка не могут о чем-то рассказать, то и вам об этом знать необязательно.
Лена, прислонившись к стене здания, строчила в блокноте стихи. На ней были потрепанные джинсы, черная майка и высокие ботинки. Волосы на этот раз она заплела в косички. Моя подруга выглядела почти как обычная девушка. Но насколько изменились бы наши отношения, если бы она вдруг стала обычной? Мне сразу захотелось поцеловать ее, хотя с этим можно было и повременить. Если бы Мэриан дала нам нужный совет, мои шансы получить поцелуй увеличились бы. Чтобы обуздать свое воображение, я снова начал вспоминать приемы баскетбола. Пас на дальний угол. Пробежка под кольцо. Лена приподняла голову и посмотрела на меня.
— Ты действительно надеешься найти здесь что-то полезное? То, что поможет нам?
Я потянул ее за руку.
— Не что-то, а кого-то.
Наша библиотека была прекрасна. В детстве я провел здесь множество часов и унаследовал от матери веру в то, что все библиотеки — это храмы человеческой культуры. Ее здание было одним из немногих переживших наступление Шермана и великий пожар. Не считая особняка Равенвуда, библиотека и дом, в котором размещалось Историческое общество, считались самыми старыми в городе. Стены этого двухэтажного викторианского строения были увиты плющом, аккуратно подрезанным у дверей и окон. В залах пахло деревом, старыми книгами и пластиковыми обложками. Моя мама говорила, что в старых книгах чувствовался запах времени.
— Я не понимаю, зачем мы пришли в библиотеку.
— Это не просто библиотека. Это владения Мэриан Эшкрофт.
— Как? Она библиотекарь? Знакомая дяди Мэкона?
— Моя мама и Мэриан были лучшими подругами и соавторами исторических исследований. Мэриан знает о Гэтлине столько же, сколько знала моя мама. И еще она умнейший человек.
Лена бросила на меня скептический взгляд.
— Умнее дяди Мэкона?
— Ну, хорошо. Она самая умная из гэтлинских смертных.
Я никогда не понимал, почему такая женщина, как Мэриан, оставалась в нашем унылом городишке. Однажды, когда они с мамой обедали в служебной комнате, Мэриан сказала мне: «Многие люди считают свои города убогими лишь потому, что не знают их». Смысл этой фразы до меня тогда не дошел. Кстати, я часто — возможно, в половине случаев — недопонимал ее слова. Но наверное, именно поэтому она и ладила с моей мамой. Ведь смысл маминых слов для меня тоже нередко оставался загадкой. Это были две самые умные и самые интеллигентные женщины в Гэтлине.
Когда мы вошли в пустой читальный зал, Мэриан задумчиво расхаживала вдоль стеллажей, громко цитируя слова безумной женщины из греческой трагедии. Я заметил у нее на ногах вязаные чулки и домашние тапочки. Горожане навещали библиотеку исключительно редко — время от времени лишь какой-нибудь леди из ДАР требовалось заполнить бреши в генеалогическом древе. Поэтому Мэриан управляла своим хозяйством в довольно свободной манере.
— Ты слышала что-то?
Я зашагал на звук ее голоса.
— Или вовсе не знаешь…
Мы обогнули угол стеллажа. Мэриан стояла у полки с художественной литературой и, покачиваясь, держала в руках большую стопку книг. Она повернулась ко мне и продолжила цитату:
— …что беда ужасная грозит тому…
Лена остановилась за моей спиной. Мэриан посмотрела на нее поверх квадратных очков с красными линзами.
— …кто мил нам обеим?
Казалось, что она витала в каком-то воображаемом пространстве. Я знал этот взгляд с детских лет. У нее имелись цитаты на все случаи жизни, и она выбирала их не наугад, а вполне осмысленно. Но какая беда могла угрожать мне? И был ли я действительно мил им обеим? Смысл цитаты и ее связь с Леной вызывали у меня сомнения.
Хотя я не читал древнегреческих трагедий, мне захотелось показать себя знатоком литературы.
— Это из «Эдипа»?
Склонившись над стопкой книг, я обнял Мэриан. Она прижала меня к себе так сильно, что я чуть не задохнулся. Край громоздкой биографии генерала Шермана вонзился мне под ребра.
— Из «Антигоны», — поправила меня Лена.
«Зря пускаешь пыль в глаза».
— Какая умница, — с улыбкой произнесла Мэриан.
Я скривил лицо в гримасе, но Лена лишь пожала плечами.
— Плоды домашнего обучения.
— Приятно познакомиться с девушкой, которая читала «Антигону».
— Из всей трагедии мне запомнилось только то, что она не хотела быть погребенной заживо.
Мэриан одарила нас лучезарной улыбкой. Она сунула мне полстопки книг, передала вторую половину Лене и подбоченилась, как модель с обложки журнала. Красивые зубы, коричневая кожа! Она на самом деле была больше похожа на модель, чем на провинциального библиотекаря. Ее великолепная экзотическая внешность свидетельствовала о смеси многих кровей — обычная история для Юга. Люди приезжали сюда из Вест-Индии, с Кубы, из Англии, из Шотландии, со всех концов Америки. Здесь смешивалось множество наций, и порою требовался целый лес фамильных древ, чтобы разобраться в корнях того или иного семейства.