После уроков я проводил Лену к машине. Это дало мне лишний повод подержать ее за руку. Прикасаясь к ней, я все время чувствовал странные электрические разряды. Но они не пугали меня. Неважно, что эта девушка могла обжигать, бить током и взрывать лампочки. Мне хотелось быть рядом с ней. Я нуждался в Лене, как в пище и воздухе. У меня не оставалось другого выбора. И поэтому мое сердце сжимала тоска. Хеллоуин разлучал нас друг с другом.
— Что будешь делать этим вечером? — спросила она, рассеянно пригладив волосы.
Лена присела на капот катафалка, и я встал напротив.
— Может, приедешь ко мне? Мы сидели бы в гостиной, угощали бы детей конфетами [27] . Заодно ты помогла бы мне следить за лужайкой, чтобы никто из шутников не сжег бы на ней крест.
Я пытался не думать о другой части моего плана — старых фильмах, диване и о том, что Эмма, по ее словам, уйдет на всю ночь.
— Я не могу. Это очень важный праздник. К нам съедутся дальние родственники. Дядя Эм не выпустит меня из дома даже на пять минут. Хеллоуин — опасное время. В ночь темной силы наши двери будут закрыты.
— А я и не знал, что Хеллоуин такой опасный.
Как оказалось, не знал до сегодняшней ночи.
Когда я вернулся домой, Эмма уже собиралась уходить. На плите кипела курятина, а сама она продолжила разминать руками тесто — «единственно правильным способом, которым уважающая себя женщина готовит бисквиты». Я с подозрением посмотрел на кастрюлю, гадая, для кого предназначалась курица: для нашего ужина или для великих предков? Я отщипнул немного теста, и Эмма схватила меня за руку.
— Х-и-щ-е-н-и-е.
Заметив мою улыбку, она строго добавила:
— Итан Уот! Держи свои вороватые ручонки подальше от моих бисквитов. У меня соберется куча голодных людей, которых нужно будет накормить.
Я понял, что сегодня вечером мне придется обойтись без курицы и бисквитов. На Хеллоуин Эмма всегда уходила к себе домой. Она обычно говорила, что в их церкви проводится особая ночная служба, но, по мнению мамы, в этот праздник бизнес Эммы приносил большой доход, и действительно, можно ли представить себе лучшее время для гадания, чем ночь Хеллоуина? Вряд ли у Эммы было столько же клиентов на Пасху или в День святого Валентина.
Хотя в свете недавних событий я мог предположить, что Эмма сейчас отлучается по другой причине. Возможно, этой ночью она собиралась пойти на кладбище, чтобы провести там ритуал с куриными костями. Я не смел и не хотел расспрашивать ее. В последнее время мне не хватало советов Эммы, откровенных разговоров по душам, былой доверительности в наших отношениях. А она, если и чувствовала перемены, не подавала виду. Наверное, Эмма думала, что я повзрослел. Или, возможно, так оно и было.
— Ты пойдешь на вечеринку к Сноу?
— Нет, в этом году я решил остаться дома.
Она приподняла брови, но ни о чем не спросила. Похоже, Эмма уже знала, почему я не иду туда.
— Ты сам приготовил себе эту постель. Поэтому лежи на ней и не крякай.
А я и не крякал. Меня вполне устраивала такая ситуация. Я ничего не ответил. Впрочем, Эмма и не ожидала ответа.
— Я скоро уйду. Если дети будут стучать в дверь, открой и дай им конфет. Пусть твой отец работает не отвлекаясь.
Как будто папа мог нарушить свое добровольное изгнание и пойти открывать детям дверь! Конечно же нет. Это мне придется выслушивать детские песенки и совать им в руки сладости.
— Я все понял, Эмма.
Пакеты с конфетами лежали на столе в прихожей. Я вскрыл их и высыпал содержимое в большую стеклянную миску. Из головы не выходили слова Лены: «Хеллоуин — это ночь темной силы». Я вспомнил Ридли, стоявшую перед машиной у «Стой-стяни», — ее длинные ноги и манящую сладкую улыбку. Очевидно, умение выявлять темные силы не входило в число моих талантов. Каким же образом я мог определить, кому открывать дверь, а кому не стоит? После того что я узнал о чародеях, Хеллоуин обрел для меня совершенно новый смысл. Я посмотрел на конфеты, открыл дверь, поставил миску на крыльцо и, вернувшись обратно, заперся, дважды повернув ключ в замке.
Мне предстоял долгий вечер. Я сел в гостиной перед телевизором и начал смотреть сериал «Сияние». Без Лены было тоскливо. Мысли блуждали в поисках контакта с ней. Обычно она отзывалась на мой зов, но теперь ее не было. Я уснул на кушетке в надежде, что увижу ее во сне.
Стук в дверь напугал меня до дрожи. Я взглянул на часы. Стрелки приближались к десяти. Слишком поздно для детей, собирающих гостинцы.
— Эмма?
Вместо ответа раздался новый стук.
— Кто там?
Комнату освещал лишь экран телевизора. Как раз шел тот эпизод, в котором отец семейства размахивает окровавленным топором и рубит дверь гостиницы, пытаясь уничтожить свою семью. Не самые подходящие кадры, когда стучат в твою дверь — особенно в ночь Хеллоуина. Громкий стук повторился.
— Линк?
Я выключил телевизор и осмотрелся в поисках тяжелого предмета. Взгляд остановился на старой игровой приставке, которая лежала в шкафу на нижней полке среди картриджей с видеоиграми. Конечно, это не бейсбольная бита, но все же прочная вещица — образчик японской технологии прошлого десятилетия. Приставка весила около пяти фунтов. Я поднял ее над головой и подкрался к двери, отделявшей гостиную от прихожей. Еще несколько шагов, и я на миллиметр отодвинул занавеску, закрывавшую окно.
На неосвещенном крыльце виднелась темная фигура. Рассмотреть лицо и одежду я не смог, но на дороге перед домом урчал знакомый бежевый фургон. «Песок пустыни», как называла его миссис Линкольн. Мать Линка приподняла к окну тарелку с пирожными. Я покосился на приставку, которую сжимал в руке. Если бы Линк увидел меня в это мгновение, то до конца жизни мне бы пришлось терпеть его издевательства.
— Одну минуту, миссис Линкольн.
Я включил свет на крыльце и дважды повернул ключ в замке. Но дверь не желала открываться. Я взглянул на задвижку. Замок оказался закрытым. Что за чудеса?
— Итан!
Я снова повернул ключ, но, едва мои пальцы разжались, задвижка с громким стуком вернулась на место.
— Миссис Линкольн, извините, дверь заклинило. Она не открывается.
Я со всей силы толкнул дверь плечом. Вдруг передо мной на пол упал какой-то предмет. Нагнувшись, я увидел, что это дольки чеснока, завернутые в носовой платок Эммы. Такие обереги, насколько мне было известно, висели у нас на всех окнах и каждой двери. Эмма постаралась перед Хеллоуином. А дверь по-прежнему не поддавалась. Возможно, это действие той же силы, которая несколько дней назад открыла для меня кабинет отца? Странно, что замки в нашем доме начали функционировать самостоятельно. Я не понимал, что происходит.