Только Ришар заподозрил неладное, и всё оборачивался в сторону Аньес.
Но около экипажа величественно, как памятник сама себе, застыла Жанна, и ее взгляд отбивал всякую охоту интересоваться чем-либо, кроме своих прямых обязанностей.
– Ну ладно, даст Бог, свидимся! – шепнула Жаккетта Аньес и на мгновение прижалась щекой к ее щеке. – Не паникуй. Ришар скоро вернется.
Жанна заняла свое место в экипаже, Жаккетта пристроилась рядом с ней, так как другое сидение полностью занимал сундук.
– Стойте, не уезжайте! – пискнула Аньес. – Я сейчас!!!
Она опрометью кинулась в дом и через несколько минут примчалась обратно, тяжело дыша открытым ртом.
– На!
Встав на подножку, Аньес сунула Жаккетте через несколько маленький предмет на кожаном шнурке, перекрестила их напоследок, спрыгнула на землю и пошла обратно, не оглядываясь, чтобы не разреветься в полный голос.
Открыли ворота.
Ришар тронул коней и Аквитанский отель остался в прошлой жизни.
Жаккетта задумчиво качала на ладошке знакомый амулет.
– Что это? – спросила Жанна.
– Талисман от дорожных напастей! – поглаживая пальцем округлый бок медной фигурки, ответила Жаккетта.
* * *
Ронять слезу на осколки разбитой вдребезги жизни, и стенать по поводу утрат было некогда.
В экипаже беглянок царил дух неприлично здорового практицизма.
– Так… Вещи тут. Деньги и драгоценности тоже. Гребни ты, надеюсь, не забыла? – вслух перечисляла взятое Жанна.
– И гребни взяла, и сеточки. Притирания в боковом отсеке. Жаль, бензоя мало, – подтвердила Жаккетта, ковыряясь в сундуке.
– Ах, да, чуть не забыла!.. – Жанна краем платочка принялась тереть глаза.
Через минуту веки припухли и покраснели.
– Похожа я на убитую горем?
– Нет, – чистосердечно ответила Жаккетта, закрывая крышку. – Больше похоже, будто Вы глаза песком засорили!
– Ну и дура! – не поверила Жанна и кончиками пальцев, смоченными в слюне, увлажнила уголки глаз.
– Дай зеркало, сама погляжу!
Получив маленькое зеркальце на ручке, она осмотрела свое лицо.
– Сойдет! – решила Жанна. – Подождешь меня в карете и упаси тебя бог раскрыть рот в мое отсутствие!
* * *
Известие о том, что Жанна должна срочно ехать домой к тяжело заболевшей матушке, герцогиня Анна встретила с сочувствием и состраданием.
Она без разговоров отпустила свою придворную даму, вытерев напоследок ей заплаканные глаза собственным платочком.
Принимая соболезнования со всех сторон, обрадованная Жанна поспешила обратно.
Пока все шло хорошо, но на выходе встретилась Франсуаза, которая намертво вцепилась Жанна в локоть и трагическим шепотом сообщила:
– Моя дорогая, что я сейчас пережила! Представляешь, по пути сюда я заехала к баронессе де Круа и на моих глазах инквизиция арестовала ее! Среди бела дня?! Я чуть в обморок там не упала! Это так чудовищно, до сих пор поверить не могу!
Осторожно, но решительно высвобождая свой локоть, Жанна, в свою очередь, сообщила:
– А у меня, дорогая, такое несчастье! Пришло известие, что матушка слегла… Спешу сейчас домой, боюсь, не опоздаю ли… Так не хочется уезжать, но даже на маскарад задержаться не могу! А насчет баронессы ты права – это чудовищно! Наверное, произошла какая-то ужасная ошибка и скоро все разъяснится! Прощай, дорогая, я надеюсь, что скоро вернусь!
Промокнув платочком сухие глаза, Жанна поспешила к выходу.
«Надо же, как быстро работают!» – думала она. – «Скорее из города! Баронессе хорошо: ее многочисленные родственники поднимут такой шум, что в самом крайнем случае госпожу де Круа упекут в монастырь замаливать многочисленные грехи, будь она хоть сама Сатана! А обо мне, кроме меня, и позаботиться некому! Пока все складывается одно к одному: Мефрэ начала выдавать своих клиентов, а их у нее было полгорода. Большую часть припугнут, обезденежат и отпустят. Но вот когда всплывет мое имя… Вот тут соберут все в кучу: и дружбу с беглой госпожой де Шатонуар, и знакомство с арестованной госпожой де Круа, и подозрительно скорую смерть мужа! А на пытке я, конечно же, сознаюсь, что регулярно участвовала в шабашах и воздавала богомерзкие поклонения дьяволу. Откупиться нечем. Дурак Балдуин оскорблен до глубины души и с радостью отправит на костер всех, присутствовавших вчера на пирушке. Вывод один: надо незамедлительно уносить ноги из Бретани, не то в один прекрасный момент я обнаружу себя стоящей на куче дров. Такого незаслуженного конца мне не надо, и теперь моим домом надолго станет дорога… Ну и пусть!!! В этой дыре сидеть тоже радости мало!»
– Выбирайся на Нантский тракт! – приказал она кучеру.
* * *
Ришар в этот момент смотрел на воробьев, сновавших между лошадьми и затевавших буйные драки из-за овса.
Он и Большой Пьер поспорили на двух драчунов. Солдат ставил на забияку с хорошо прореженным хвостом, а конюх на толстого крепыша.
Жаккетта тоже подсматривала за дракой одним глазом из-за кожаной шторки.
Забияка был проворней и постоянно наскакивал на противника. Но крепыш, возмущенно чирикая, отбивал его атаки. Так продолжалось довольно долго, но, наконец, переменчивое военное счастье улыбнулось и крепышу, когда задира сам выдохся от своих же наскоков и замедлил броски. Теперь толстячок пошел в наступление и прогнал ощипанного забияку от заветной пригоршни овса.
Довольный Ришар занял место кучера, недовольный Большой Пьер вскочил в седло. И карета поехала прочь из города.
Они даже не догадывались, что для Жанны и Жаккетты это не просто загородная прогулка, а начало длинного пути.
* * *
Вот и пригороды остались позади…
Пока экипаж громыхал колесами по мостовым Ренна, беглянки с замиранием сердца ждали, не остановят ли сейчас карету, и неприметная черная фигура одним словом перечеркнет жизнь с ее надеждами, радостями и горестями, оставив лишь короткий промежуток времени перед уходом в Вечность, заполненный страхом, страданиями и дикой болью.
Не прошло и полдня с того безоблачного раннего утра, когда Жаккетта отправилась возвращать миссал забывчивому помощнику инквизитора, но по накалу страстей и событий, словно месяц пролетел!
– Ришар! Ищи место для прива-а-ала! – крикнула Жанна конюху и, палец, за пальцем снимая перчатку, буднично и устало сказала Жаккетте:
– Доставай дорожное платье, на голову что-нибудь и обувь потеплее. Пора соответствовать дороге.
Ришар высмотрел удобную полянку и направил туда коней.
Пока Жаккетта переодевала госпожу, Большой Пьер разжег костер, подвесил над огнем котелок с водой и, со вздохом, подставил крепкий лоб под проигранные щелчки Ришару.