Кусочек за кусочком – и скоро весь мешочек был съеден.
Теперь Жаккетте было тепло и спокойно.
Она поудобнее расположила накидки и шубки и тоже заснула.
Даже самое длительное путешествие имеет окончание.
Альпы, Швейцария, большая часть французских земель остались позади.
Обоз благодетеля уже пересек Луару и углубился в лесные массивы прибретонских земель.
До столицы Бретонского герцогства оставалось совсем немного.
* * *
…Жанна проснулась оттого, что экипаж стоял и кругом царила тишина.
«На привал не похоже!» – подумала, зевая, она. – «Наверное, впереди что-то…»
Было еще рано.
От утреннего холода, сочившегося в щели экипажа, слипались веки.
«Хорошо, хоть дождя нет…» – подумала Жанна и опять заснула.
* * *
Второй раз Жанна проснулась далеко за полдень.
За окошком экипажа щебетали птицы, в щелки между шторками бил солнечный свет. В его полосе плясали свой бесконечный танец пылинки.
Напротив сидела на ложе Жаккетта и терла спросонья глаза.
– Как-то странно снаружи… – сказала она.
– Как странно? – не поняла Жанна.
– А Вы послушайте…
Жанна прислушалась и поняла, что удивило Жаккетту.
Не было тех привычных звуков, что сопровождали их все путешествие и к которым они настолько привыкли, что даже не замечали. Но теперь их отсутствие резало ухо. Не было фырканья лошадей, легкого переступания копыт, скрипов и стуков.
Жанне стало немного неприятно.
– Переспали мы, вот и мерещится всякая чушь! – резко и громко сказала она, прогоняя тишину. – Вставай!
Жаккетта встала и принялась одевать Жанну.
Жанна нарочно не торопилась, всячески оттягивая выход из экипажа.
Погода поменялась. Поднялся ветер и солнце спряталось.
За стенкой глухо шумели деревья.
Одетая Жанна выжидала, пока приведет себя в порядок Жаккетта.
Та оделась, как подобает госпоже Нарджис, и вопросительно уставилась на Жанну.
Дальше тянуть время было нельзя.
Жанна поднялась и открыла дверцу экипажа.
* * *
…На обочине дороги росли чахлые, заморенные ромашки.
По ее сторонам, приступая почти вплотную, стояли старые, темные ели.
Дорога петляла по ельнику и оба ее конца скрывались совсем рядом за лапчатыми угрюмыми конусами.
Экипаж Жанны и Жаккетты одиноко стоял на этой непонятной дороге. Ни лошадей, ни людей, ни других повозок рядом не было…
* * *
У Жанны стало зябко на сердце.
Особенно пугала тишина вокруг. Похоже, что лес тянулся во все стороны на многие лье.
Жаккетта тоже выбралась на дорогу. Обошла экипаж кругом.
– Может, у нас поломка какая-нибудь? – сказала она. – А впереди постоялый двор большой? Они нас оставили на время, а сейчас со свежими лошадьми вернуться?
– Где впереди? – мягко поинтересовалась Жанна.
Экипаж стоял поперек дороги и следов колес ни с той, ни с другой стороны не было.
Складывалось страшноватое впечатление, что экипаж перенесли по воздуху и здесь поставили.
– А какая разница где? – мудро сказала Жаккетта. – Пешком же мы не пойдем? Так что давайте поедим для начала.
И она начала разводить костерок.
Когда на собранных Жаккеттой сучьях заплясали огоньки, Жанна очнулась от оцепенения и подошла к огню. С ним стало легче на душе, огонь почему-то вселил уверенность, пообещал защиту.
Разогревать на костре было особо нечего, да и не в чем.
Жаккетта закончила есть первая и ворошила палочкой угля, поглядывая по сторонам.
Жанна смотрела на носки своих башмаков, выглядывающих из-под юбки.
А солнце уже скатывалось за ели.
– Там запад, – сказала Жаккетта и бросила веточку в огонь.
Она встала и вышла на дорогу.
– Далеко не уходи… – попросила Жанна.
– Я рядом! – пообещала Жаккетта.
Она прошла по дороге немного вперед и назад, внимательно присматриваясь к колеям и, возвратившись, сказала:
– Мы приехали оттуда.
– Ну и что? – вздохнула Жанна. – Мы же все равно не знаем, где находимся… Где-то между Луарой и Виленом.
– Завтра с утра, если благодетель не вернется, пешком пойдем обратно, откуда приехали. Другого выхода нет… – сказал Жаккетта.
– А будет оно? Завтра? – бросила Жанна.
Ели по бокам дороги давили на нее, казалось, они с Жаккеттой сидят на дне ущелья.
Темнело. И темнело быстро…
Девушки забрались обратно в экипаж, готовясь провести тягостную ночь.
На столике Жаккетта зажгла одинокую свечу. Она стояла в широкой металлической плошке.
Жанна плотно задернула все шторки и туго завязала их завязки.
За гранью света темнота была совсем черной, а рука Жанны, когда она подносила ее к огоньку – молочно-розовой, опаловой, и казалось, просвечивала насквозь.
Они выспались днем и сон теперь совершенно не шел.
А вот липкий страх, казалось, начал выползать из всех углов и щелей, и подбираться ближе, намереваясь намертво прилипнуть к душе.
Жанна молчала, молчала и Жаккетта.
Тишина становилась вязкой и было невыносимо страшно.
И тут уши Жанны уловили слабый звук. Она вздрогнула всем телом. Источник звука был пока далеко, но похоже, приближался.
Выли волки.
Этот вой прорвал вязкую тишину и Жанна почувствовала, как увеличивается внутри нее огненный ком ужаса, заполняя все.
– Жаккетта, я боюсь! – всхлипнула она, вцепляясь в руку камеристки. – Я сейчас умру!
Жаккетте тоже было очень страшно. И самое обидное, что никакого оружия под рукой: хлипкий кинжал, да и только.
– Жаккетта, Жаккетта! – вдруг затормошила ее Жанна. – Они придут сюда, непременно придут, я знаю! Нам нельзя здесь оставаться!!!
Словно в подтверждение ее слов, вой стал заметно громче.
– А куда же мы денемся? – резонно заметила Жаккетта. – Здесь хоть какие-то стены.
Жанна резко вскочила и, не выпуская ладонь Жаккетты, потянула камеристку к выходу.