Желая попасть на проспект кратчайшим путем, я несколько запуталась в хитросплетении местных дворов и переулков и вскоре уперлась в двухэтажное здание, выкрашенное в морковный цвет. Это само по себе заслуживало внимания, а тут еще табличка на входе: ЖЭУ номер такой-то.
– Зайдем? – предложила я. Пока мы поднимались по ступенькам, в голове у меня созрел замысел. Так как времени было уже далеко за полдень, работники жилищного ведомства в основном его покинули, но паспортистка еще работала, и в двух кабинетах по соседству тоже теплилась жизнь.
Я постучала, вошла и, кивнув на Марью, сообщила, что мы делегация от жильцов третьего подъезда дома номер семь по улице Маяковского и очень хотели бы знать, что за подозрительные личности живут у нас в сорок второй квартире.
– Мешки таскают туда-сюда, а участковому хоть бы что, – поддакнула Марья.
Дама с волосами цвета спелой вишни попробовала возразить, прозрачно намекая, что она не участковый и ее рабочий день подошел к концу, но мы гнули свое, особо упирая на бдительность. Тетка вняла и сообщила, что разделяет наше беспокойство. Далее стало проще. Сначала мы узнали, что в квартире никто не прописан, так как она перешла к хозяйке по наследству, а у нее есть свое жилье. О квартирантах соответственно ничего выяснить не удалось, зато номер телефона хозяйки нам дали, – подозреваю, для того, чтобы избавиться от нас.
Мы устроились в машине, и я сразу набрала номер. Когда трубку сняли, я незамысловато сообщила, что хотела бы снять квартиру.
– Занята уже, – ответила женщина, судя по голосу, не очень трезвая. – А вам на сколько снять-то?
– Лет на пять, – вздохнула я, – может, и больше. И за полгода вперед заплачу.
– Если только в сентябре, – тоже вздохнула она. – Мужики у меня там, из Сургута. Командировочные. Студентки жили, но съехали, а эти меня по объявлению нашли. Конечно, мне бы надолго-то выгодней, но я их выставить не могу, заплатили хорошо и за все три месяца.
– А что за люди? Может, мы с ними как-то договоримся? – спросила я, ожидая, что меня сейчас пошлют подальше, но дама, видимо, и в самом деле была навеселе и охотно болтала со мной.
– Хрен их знает. Я одного только видела, маленький такой, но денег, чувствуется, куры не клюют. Еще удивлялась: квартирка у меня так себе, а он: мол, в гостинице дорого, а ремонтов нам особых не надо, мы, говорит, целый день по делам, только переночевать.
– Документы-то у них проверили? – не унималась я.
– Ну… – неуверенно промычала дама и добавила: – Из Сургута…
Я пообещала позвонить в августе и отключилась. Итак, Георгий с морячком приезжие, явились в начале месяца, если тетка не путает, следовательно, в городе уже несколько дней. Зачем явились?
– Я знаю, – с умным видом сообщила Марья. – Желтоглазый – киллер. Точно. Как же я сразу не сообразила! Его супостат специально выписал, чтоб менты следов не нашли: убьет, смоется в свой Сургут и концы в воду.
– А морячок? – спросила я, скорее из вредности. – Тоже киллер?
– Конечно. На его кошачьей морде так прямо и написано: пройдоха, прости господи.
– Глупости, – отмахнулась я, имея в виду не его кошачью физиономию (здесь-то как раз Марья права, действительно написано и действительно пройдоха), а ее логику вообще. – То он у тебя из геенны огненной, то киллер. Ты уж определись.
– Чего определяться? Киллер – служитель дьявола, все яснее ясного.
– Киллеру вовсе незачем с нами знакомиться.
– А это бесовская хитрость: кто ж знает, что у лукавого на уме?
Я махнула рукой и оставила разговор, но продолжала размышлять о новых знакомых. Честно говоря, размышляла я о них слишком много и даже пару раз подумала, что, возможно, не враги они и Олега спасли, и вообще… Я разозлилась на себя за это и попыталась вовсе ни о чем не думать.
– Давай Олега навестим, – предложила Марья, в которой вновь взыграло сострадание.
Мы поехали к Олегу. Он был грустен, беспокоился о своем здоровье и нашей безопасности. Я совершенно не удивилась, когда с интервалом в десять минут в палату заглянул морячок; впрочем, сегодня он был в футболке (чистой), шортах (по причине жары) и в белых тапочках. Лицо имел бритое и трезвое, но сходство с котом непостижимым образом сохранилось. В целом, выглядел он еще более нелепо, чем в прошлый раз. Вошел, устроился на краешке стула и загнусавил:
– Олег, скажи ты ей, неразумной, чего она на соседа моего так озлилась? Он дурного слова себе не позволил, а она в голос: придурки, выпендрежники. Это ж надо, Жору выпендрежником назвать! Да Жора, между прочим… хотя есть маленько, когда увлечется. – Тут он хитро улыбнулся и подмигнул мне.
– У тебя на языке чирей не вылез? – серьезно спросила Марья.
Виктор забеспокоился и даже предпринял попытку взглянуть на свой язык. Подумал и ответил:
– Нет, а что?
– А то… врешь совершенно нахально. Никакой он тебе не сосед, и сам ты не пойми кто. Квартиру вместе снимаете, еще и хозяйку обманули, что из Сургута. Мы вас на чистую воду выведем. Куда надо уже стукнули, что вы мешки таскаете, теперь ждите участкового.
– Какие мешки? – растерялся морячок.
– С бомбами, естественно.
– Ты, рыжая, чокнутая, что ли? – обиделся он.
– Я не рыжая, я умная. Менты теперь зашевелятся и возьмутся за вас.
– Хорошо ли врать-то? – попенял он.
Марья презрительно отвернулась.
Тут мы обратили внимание на Олега. Он слушал нашу перепалку с открытым ртом и при этом казался таким несчастным, что, того гляди, заплачет.
– Я ничего не понимаю, – взмолился он несколько неожиданно.
Марья поднялась, ткнула пальцем в морячка и сурово заявила:
– Этого в шею гони. Казачок-то засланный, не иначе как супостат расстарался. Смотри, чтобы не отравил в одночасье.
– Она завидует нашей крепкой мужской дружбе, – прокомментировал ее слова с иезуитской улыбкой морячок, а мы поспешили откланяться.
Олег что-то пытался сказать нам вдогонку, но я уже не слушала его, потому что мое внимание мгновенно переключилось на Георгия, который в настоящий момент прогуливался по больничному коридору. Я машинально поправила волосы, тут он повернулся и заметил нас.
– Узнали что-нибудь интересное? – спросил он, даже не поздоровавшись.
– О чем?
– Обо мне, естественно. Ведь вы за этим сегодня приезжали?