Рейстлин между тем набирался сил с каждым днем. После того как его заклинания превратили целую деревню в пылающий погребальный костер, могучий маг два или три дня отлеживался, почти не реагируя на окружающее. Очнувшись от своего полусна-полузабытья, он первым делом объявил о том, что проголодался, и в течение полутора недель поглотил такое количество пищи, какое, бывало, съедал за несколько месяцев. Изнурявшие его приступы кашля больше не повторялись; Рейстлин стремительно восстанавливал силы и даже немного пополнел.

Однако ужасные сновидения продолжали преследовать его, сладить с ними не могли даже самые сильные зелья. Рейстлин обдумывал свою проблему денно и нощно.

Если бы только он знал, в чем была ошибка Фистандантилуса, приведшая к гибели могущественного мага, он мог бы попытаться ее исправить.

В голове его роились самые невероятные планы. Он даже задумывался о том, чтобы вернуться в будущее и провести дополнительные исследования, однако он тут же отказался от этой идеи: если сожжение деревни уложило его в постель на несколько дней, то перемещение во времени отнимет сил куда больше. Пока он будет восстанавливать силы, в будущем пройдут один-два дня, а в прошлом пролетят века. Даже если он сумеет вернуться в нужное время, у него может не хватить сил, чтобы сразиться с Владычицей Тьмы.

И вот, когда Рейстлин готов был уже впасть в отчаяние, к нему пришел простой и ясный ответ…

Глава 1

Рейстлин приподнял полог палатки и вышел наружу. При виде его часовой, выставленный Карамоном, вздрогнул. Появление мага всегда воздействовало подобным образом даже на его личных телохранителей, не говоря уже об остальных обитателях лагеря. Никто никогда не слышал, как Рейстлин подходит; всегда он возникал как будто прямо из воздуха. Люди замечали его только тогда, когда к их плечам прикасались обжигающе-горячие пальцы мага, а над самым ухом раздавался негромкий спокойный голос. Иногда, правда, о приближении Рейстлина свидетельствовал тихий шорох его длинного черного плаща.

На палатку, в которой обитал Рейстлин, простые солдаты взирали с благоговейным трепетом и любопытством, но всегда — с почтительного расстояния.

Никто, впрочем, пока не замечал, чтобы вокруг нее творилось что-то необычное.

Некоторые, особенно дети, только и ждали, что из палатки вылетит живой дракон или еще какое-нибудь чудовище, которое ринулось бы на лагерь, пожирая все на своем пути, пока им не удалось бы умилостивить его имбирными хлебцами.

Но, увы, — к разочарованию самых настойчивых наблюдателей — ничего такого не происходило. Маг пуще прежнего берег свои силы и приумножал их отдыхом и штудированием магических книг. «Впрочем, сегодня вечером все будет по-другому, — с ухмылкой подумал Рейстлин. — Но тут уж ничего не поделаешь».

— Эй, солдат! — буркнул он.

— Д-да, господин? — в некотором смятении откликнулся стражник. Великий маг вообще редко с кем-нибудь заговаривал, тем более с простыми воинами.

— Где госпожа Крисания?

Стражник не смог отказать себе в удовольствии чуть-чуть скривить губы, когда он сообщал, что по его мнению, «ведьма» находится в шатре Карамона и готовится ко сну.

— Послать за ней, господин? — спросил он Рейстлина с явной неохотой.

Маг невольно улыбнулся. Впрочем, улыбка его все равно не была видна в черной тени капюшона.

— Не стоит. — Маг кивнул так, словно ответ доставил ему удовольствие. — Есть ли известия от моего брата?

— Предводитель Карамон Прислал гонца с сообщением, что он возвращается в лагерь завтра, мой господин, с легким недоумением ответил стражник, уверенный, что маг-то уж должен бы знать такие вещи. — Он распорядился, чтобы мы дожидались его возвращения на месте и дали возможность подтянуться обозам с продовольствием. Первые фургоны прибыли только сегодня после обеда.

Неожиданная мысль заставила стражника слегка нахмуриться.

— Если ты хочешь отдать, иной приказ, господин, я вызову капитана стражи…

— Нет, ничего такого я не имел в виду, — успокоил встревоженного воина Рейстлин. — Я просто хотел удостовериться, что ничто мне не помешает… никто и ничто. Это ясно, гм… как там тебя?..

— Микаэл, мой господин, — ответил страж. — Разумеется, мой господин. Если ты приказываешь, я никому не дам тебе помешать.

— Вот и хорошо. — Рейстлин снова кивнул и ненадолго замолчал, глядя в небо.

Вечер уже наступил, но вокруг было довольно светло благодаря свету красной Лунитари и звездам. Солинари — серебряная луна — была на ущербе и напоминала тоненькую царапинку на обсидианово-черном небе, однако для глаз мага важнее всего была Нуитари — луна, которую мог видеть только он. Сегодня было полнолуние черного светила, и оно, невидимое, сгустком мрака темнело на черном небе среди ярких звезд.

Рейстлин шагнул к Микаэлу и слегка откинул бархатный капюшон плаща, чтобы свет красной луны отразился в его глазах. Стражник в испуге отступил назад, и только его воспитание и честь Соламнийского Рыцаря помогли ему совладать с собой.

Рейстлин почувствовал, как молодой человек напрягся. Поняв, что рыцарь просто-напросто боится его, маг сдержанно улыбнулся. Подняв руку, он уперся ею в стальную кирасу стража.

— Никто не должен войти ко мне, какова бы ни была причина, — негромким, но твердим голосом отчеканил маг, прекрасно зная, как действует на людей такая манера говорить. — Никто, что бы ни случилось! Ни госпожа Крисания, ни мои брат, ни ты сам… никто!

— Я… я понял, мой господин, — запинаясь пробормотал Микаэл.

— Сегодня ночью ты можешь услышать и даже увидеть много странного, — продолжал Рейстлин, пристально глядя на стражника, словно пытаясь загипнотизировать его. — Не бойся, тебя это не касается. Но каждый, кто осмелится войти в палатку, подвергает опасности свою жизнь… и мою тоже!

— Да, господин! — Микаэл с трудом сглотнул, и по его лицу, несмотря на прохладу, побежала струйка пота.

— Ты ведь состоишь или состоял в рыцарском ордене Соламнии? — внезапно спросил Рейстлин.

Молодой человек переступил с ноги на ногу, засопел, в смущении отвел глаза и уже открыл было рот, однако маг остановил его легким движением руки.

— Не важно, можешь не отвечать. Хоть ты и сбрил усы, я прочел ответ на твоем лице. Видишь ли, однажды у меня был один знакомый рыцарь… Поклянись Кодексом и Мерой, что ты сделаешь, как я велел.

— Я клянусь… Кодексом и Мерой… — прошептал Микаэл.

Маг, удовольствовавшись ответом, кивнул и повернулся, чтобы войти в палатку, а Микаэл, освободившись от взгляда страшных глаз, в которых отражалось только его собственное бледное лицо, вернулся на свое место. У самого порога маг, однако, обернулся и тихо позвал:

— Эй, рыцарь!

Микаэл посмотрел на него.

— Если кто-нибудь войдет в палатку и помешает моим занятиям, — сказал Рейстлин тихим и почти ласковым голосом, — то я, если, конечно, останусь жив, надеюсь увидеть на песке твой хладный труп. Смерть будет для тебя единственной уважительной причиной…