— Кто такие, духи Земли?
— Духи Земли — это духи Земли. И лучше тебе с ними никогда не встречаться, — заметив мой недоуменный и скорее недоверчивый взгляд, леший твердо кивнул головой. — Поверь мне. Они не лгали, когда говорили, что ход больше не пригоден для пользования. И именно поэтому тебе придется искать новый путь.
Мы продолжали болтать еще некоторое время, но я чувствовал, что разговор становится все более неопределенным и натянутым. Старика-лешего, видимо, угнетало мое имя. Все правильно, так и должно быть. На какое-то короткое мгновение я почувствовал жуткое одиночество, но с усилием отогнал от себя это чувство. Одиночество — неизменный спутник странствующего варркана, и приходилось с этим мириться, хотя в одиночестве я оставался не так уж и часто. Именно этому нас учили на Корч, надеяться только на свои мускулы и свою крепкую голову, в которую без разбора напихали всевозможных знаний. Варркан — одиночка. Для всего остального человеческого и нечеловеческого мира он странствующий убийца, преступник вне закона, облеченный властью и над животными, и над королями. И если кому и не нравится профессия варркана, так это только выходцам из Темных миров.
Но с другой стороны, я знал немало варрканов, которые в минуту одержимости приравнивали себя к сильным мира сего и убивали людей ради развлечения. Если каждый день пускать кишки нелюдям, то рано или поздно придет желание посмотреть на цвет человеческой крови. А люди? Люди только благодарили этих варрканов, думая, что убит очередной оборотень.
Именно поэтому я понимал, что я в семье леших не слишком дорогой гость, и то, что меня еще не выставили, за дверь, просто — обычная добропорядочность и гостеприимство. Сейчас в этом доме находилась бомба замедленного действия, способная разнести не только этот дом, но и весь близлежащий лес.
Поэтому я не стал злоупотреблять и, найдя подходящий предлог, стал собираться.
— Спасибо, хозяин, за ласку, спасибо, хозяйка, за еду, мне пора собираться.
Леший проводил меня к дверям, где мне пришлось снова нагнуться и пройти немного на полусогнутых коленях. Едва мы оказались на свежем воздухе, леший тронул меня за рукав.
— Ты, Файон, на меня не обижайся.
— За что же мне на тебя обиду держать? -удивился я, всматриваясь в окружающий лес.
— Это ты брось! Меня не проведешь. Но и ты правильно рассуждаешь, род наш и так мал, вот мы и опасаемся всего.
— Насчет обиды, ты не прав, дед, — я говорил совершенно искренне. — А вот насчет рода… он у тебя еще долго не угаснет.
— Ило имеешь в виду? — поинтересовался леший, старательно пряча глаза.
— Ее, дедуля, кого же еще.
Леший пожал неопределенно плечами.
— Не родная она нам, странничек, не родная.
— Как так? — пришла моя пора удивляться.
— Да так. Мы нашли ее в лесу, с полгода назад. У нас таких женщин сроду не бывало. Странная она какая-то, ты на заметил? Она больше на ваш род похожа, да вот беда, цветом — наша.
— И что теперь?
— Пусть живет, много не просит. Мне почему-то показалось, что леший говорит об Ило без особой охоты, и я не стал продолжать тему.
— Пойду я.
— Закрой-ка еще раз глаза, — попросил старик.
Когда я открыл глаза, то увидел, что стою на опушке леса, почти у самых стен замка королевы. Стоявший тут же леший не дал мне долго удивляться:
— Варакуда твой где-то здесь бегает. Ну счастливо тебе, авось и встретимся.
— Один вопрос, старик? — мне не давал покоя именно этот вопрос.
— Ну, давай, — согласился леший.
— Как ты меня сюда перенес?
— А это ты у себя спроси, — с некоторой издевкой сказал леший. — Вы люди многое забыли, оттого что ленивыми слишком стали. Пора мне, странничек. И вот еще, что я скажу. Ты запомни, что духи Земли тебе говорили. Не ходи в ход. Уж больно люб ты мне, чтобы умирать.
Леший улыбнулся и стал отходить за деревья.
— Эй, дедуль, а что у тебя в шкафу-то стояло? — бросил я ему в спину, впрочем, не ожидая, что он ответит.
Мысли мои были уже в замке, поэтому сначала мне показалось, что я ослышался.
— А штука та называется телепатефоном.
Шаги стихли где-то среди деревьев, и запах лешего смешался с запахом листьев и травы.
Я задумчиво поскреб заросший подбородок. Было от чего задумываться. Я не могу преодолеть какие-то стены, а последний леший пользуется телепортацией и связывается с какими-то духами посредством телепатефона.
Замечательный пунктик. Надо было поинтересоваться, не спрятан ли где в шкафу стереотелевизор и видеомагнитофон марки «Сони».
— Тьфу ты, не хватало еще забивать себе голову, — выругался я и повернулся в чащу, чтобы отыскать Джека.
Своего милого варакуду я отыскал в шагах ста от того места, куда меня перенес леший. Приятель нашел себе подругу и довольно приятно проводил время. Самка первая заметила мое приближение и, грозно зарычав, бросилась ко мне. Но Джек, заметив такое дело, догнал ее в два прыжка и, мощным ударом лапы сбив ее на землю, объяснил положение, в которое она попала.
Самка варакуды недоуменно смотрела, как Джек лизал мою руку и уселся рядом. Поняв, что поохотиться ей не придется, она отбежала немного в лес, оттуда стала жалобно звать своего убежавшего любовника. Джек оборвал эту жалобную песню негромким рычанием, что означало примерно следующее:
— Любовь прекрасна, но друг всего дороже. В таком настроении мы отправились обратно к стенам: один веселый и радостный, второй грустный и задумчивый. Я, естественно, был вторым.
Как только мы заняли удобное место для наблюдения за стенами замка, я потрепал загривок Джека:
— Джек, старичок, ты сейчас должен сделать одну, может быть, неприятную вещь!
Джек ничего не сказал, потому что сказать ничего не мог. Но я знал, что он выполнит все, о чем я его попрошу.
— Ты должен подобраться к стене и прыгнуть на нее на уровне моей головы. И все, можешь возвращаться. Если, конечно, ничего не случится. Давай.
Джек, словно тень, пополз по низкой траве, стараясь укрыться за редкими стебелечками. И хотя тело его было черно словно ночь, а трава слишком мала, это ему удалось, уж не знаю каким образом. Я не видел никого на стенах, но считал, что данная осторожность не лишняя.
Как только Джек оказался на сравнительно голом участке, действия его моментально переменились. Недаром говорят, что у варакуд человеческий ум. До стены оставалось шагов пятьдесят, когда Джек сорвался с места и стремительно понесся к цели.
Редко можно увидеть зрелище более прекрасное, чем бег варакуды. Бегущий зверь представлял собой одно расплывчатое пятно, за движением которого было невозможно уследить.