Вздыхая, она дернулась. Не прочь он него, но от удивительной… радости? Раньше ему никогда не приходилось гадать, но сейчас он не мог точно понять выражение ее лица. Также не мог отпустить ее. Трогать ее было подобно касанию к оголенным проводам, его пригвоздило на месте, удерживало этими электрическими разрядами.
«Я никогда так не делаю» ловя ртом воздух проговорила она. «Не пью кофе с незнакомыми мужчинами и не позволяю им себя целовать. Особенно с мужчинами-моделями»
«Но я не целую тебя»
«О, ну да. Я имела в виду – ну, я имела в виду мое запястье. Ты целовал его»
«Я бы хотел поцеловать тебя» Он упивался ею сквозь густую завесу своих ресниц. «По-настоящему поцеловать тебя»
«Почему? Не пойми меня неправильно» затараторила она. «Мне приятно. Но почему я?»
«Ты желанная женщина»
«Я?»
«О, да» его голос хрипел от возбуждения. «Ты чувствуешь биение моей страсти?»
«Я… Я…» Она жевала нижнюю губу. Нервничала?
Это было притягательно, и ему самому захотелось поиграть с этой губкой.
«Даже не знаю что сказать» провела кончиком пальца по своему рту, словно тоже представляла там его язык.
«Скажи да»
«Но мы ведь незнакомы»
«Можем познакомиться» Боги, он не мог дождаться мига, когда вкусит ее. Всю ее.
«Мы можем, ну не знаю, пойти ко мне в номер» застенчиво предложила она. «Если ты так хочешь. Можем выпить или нечто в этом роде. То есть, нечто помимо кофе. Но я не предлагаю тебе большего, если ты не хочешь. Вот, черт. Я нервничаю! Извини»
«Давай пойдем туда, где никто из нас еще не бывал». Он никогда не входил в жилища смертных, потому что однажды уже совершил такую ошибку. И в свое временное пристанище тоже привести ее не мог. Мог подвергнуть опасности других воинов, если за ним следили Ловцы. Оставалось только самому снять номер. «Где-нибудь поблизости»
«Я…Я…» снова забубнила она.
Он поднялся, склонился к ней и прижался губами к ее губам. Без возражений ее губы открылись, и он протолкнул язык внутрь для горячего, обжигающего поцелуя. На вкус она была лучше, чем он мог себе представить. Мята и лимон, кофе и абсолютная страсть. Волна силы немедленно коснулась его.
Какой вкус будет у нее между ног?
«Х-хорошо» выдохнула она, когда он отпрянул. Ее соски затвердели. «Снимем комнату?»
Он будет обводить языком эти соски, перед тем как сосать их. Он заставит ее извиваться, пока сначала будет дарить удовольствие своими пальцами, а затем кричать, когда он погрузится в нее своим членом. Он будет часами наслаждаться нею.
Зарычав, он выпрямился и взял ее за руку. Она подчинилась, когда он помог ей подняться на ноги. Бросил пару купюр на столик.
«Сюда» сказал он.
Держась за руки, они поспешили по улице, и Парису опять захотелось переноситься подобно Люциену. Он не был уверен, сколько еще сможет ждать, прежде чем завладеет этой женщиной. Конечно, едва пройдет страсть она утратить свое обаяние. Но до тех пор…
«Подожди» внезапно сказала она.
Тяжело дыша, он едва не завопил:
«Нет».
Затащил ее в подворотню. Отчаиваясь. Место было залито солнечным светом, но, по крайней мере, они получили подобие приватности.
«Да» произнес он, прижимая ее к стене. На темно-синей юбке девушки с обеих сторон были разрезы, слегка открывающие взору гладкую кожу.
«Я даже не знаю твоего имени» Она не оттолкнула его, как он побаивался, а уставилась на него с нуждой, запылавшей в этих ореховых глаза, когда ее руки обвили его шею.
«Я вернулся» подумал он, вслух бормоча:
«Парис. Меня зовут Парис» Затем он целовал ее до утраты дыхания.
Она застонала, а он проглотил звук. Ее ноги раздвинулись. Его плоть вжалась в сладчайшую часть ее тела, потираясь, изображая сексуальное соитие. На этот раз застонал он.
Совершенство.
Она мяла его спину, ее ногти оцарапывали через ткань рубашки. Их языки сплетались. Взяв ладонями ее груди, он углубил поцелуй, утопая в волнах дикости.
Нуждался в прикосновении кожи к коже. Запустил руку под ее блузку – гладкая кожа, ох, замечательно – вверх по плоскости ее животика – она содрогнулась – и снова накрыл ладонью грудь.
На ней не было бюстгальтера, и он испробовал на ощупь ее кожу, как и хотел. Сладкие милостивые небеса. Ее грудь была мала, но идеально очерчена. Он нежно ущипнул один сосок, перекатывая его меж своих изголодавшихся пальцев, упиваясь ощущением. Она выгнула бедра, гладя его член.
«Так чудесно» прорычал он.
«Парис» с трудом выдохнула она.
«Мне надо быть внутри тебя»
«Я… Я… Прости»
Он процеловал дорожку вниз по ее щеке, вдоль подбородка. Она не пожалеет, что отдалась ему. Он очень хорошо о ней позаботиться. Она будет с улыбкой вспоминать его всю оставшуюся жизнь.
«За что?»
«За это» сказала она. В ее голосе больше не было возбуждения. Она говорила решительно.
Острая, иглоподобная боль пронзила его шею. Он отпрянул от нее в растерянности. Покачнулся. Почувствовал, как его охватывает странное оцепенение, заставляющие подгибаться колени.
«Что… почему…» Его голос был слаб. Неправильно.
Ее лицо приблизилось к нему, но он увидел, что она надела бесчувственную маску. Ее веснушки превратились в одно сплошное пятно. Он наблюдал, как она закрывала свой опаловый перстень, пряча острый край внутри.
«Зло должно быть изничтожено» ровно произнесла она.
«Все-таки Наживка», подумал он, а затем все померкло вокруг.
Рейес сидел в темном углу итальянского стрип-клуба, размышляя о том, что все подобные заведения были одинаковы, невзирая на страну. Он приехал в Рим в поисках ларца Пандоры, но не мог сконцентрироваться, потому у него получалось только раздражать своих товарищей, вместо того, чтоб помогать им.
В конце концов ему было приказано уйти и успокоиться, прежде чем возвращаться на развалины Храма Неназываемых.
Потому он сидел здесь, режа руку под столом, чтобы никто не видел, чем он занимается. Одержимый демоном Боли, он нуждался в постоянном ощущении остроты лезвия. Ничто другое не смягчало его.
Особенно сейчас, когда всем, о чем он мог думать, была Даника.
Где она была? Было ли с ней все в порядке? Ненавидела ли она его или проводила ночи в мечтах о нем, как и он мечтал о ней?
Ее облик промелькнул в его мыслях. Светловолосая, маленькая, ангелоподобная. Чувственная, храбрая, страстная. Ну, он воображал, что она будет страстной. Он еще даже не поцеловал ее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться или раздеть ее.