Мрак ощутил по движению воздуха, что мужчина поднялся:
— Ну, это твое дело отгадывать тайны. А я простой охотник... Пойду, а то брат начнет глодать барана прямо с шерстью.
Послышались шаги, потом — изумленный возглас. На грудь Мрака шлепнулось что-то тяжелое, холодное, мокрое. По лицу пробежал быстрый горячий язык.
Сразу два голоса:
— Жаба!
— Так это... Неужели тот, о ком столько говорят?
Голоса звучали громче, назойливее. Мрак заскрипел зубами, но открыл глаза. И снова закрыл, ибо жаба радостно топталась по лицу, сопела в уши, кусала за нос, наступала холодными как сосульками лапами на глаза.
— Как она сюда попала?
Мужской голос ответил растерянно:
— Эта жаба пыталась растормошить его. Но я не думал...
— Эх ты! Как такая бедненькая, сумела добраться по твоим следам?
Мрак пошевелил рукой, пальцы нащупали Хрюндю. Это был комок льда, ее трясло, но вытаращенные глаза смотрели с любовью и обожанием. Над ним стояли, глядя на него с радостным оживлением, старая женщина, очень старая, и простоволосый молодой мужик в одежке из бараньей шкуры.
— Очнулся? — спросил мужик довольно. — Ну вот и хорошо. Я только малость помог твоей жабе. Вряд ли дотащила бы. Отдыхай, а я побег. Брат мой уже воет.
Он явно не ждал от Мрака слов благодарности, кивнул и ушел, а женщина присела близ Мрака на корточки:
— Меня зовут Эмела. Ты помнишь, что замерзал от голода и холода? Такое уж твое горькое счастье.
Мрак смотрел в ее сморщенное лицо, худое, со старческими пятнами, но полное жизни. Глаза блестели как у молодой девочки.
— Помню ли... Да, я все помню.
Она внимательно смотрела в его измученное лицо. Кивнула, видя, что говорит совсем о других воспоминаниях. Мрак равнодушно наблюдал, как она отодвинулась в глубину пещеры. Послышались голоса, но далекие, ведьма явно переговаривалась с другими ведьмами.
Потом в поле зрения снова появилось ее лицо. Глаза смотрели серьезно и печально:
— За тобой прибудут.
Она ждала некоторое время, но ему было все равно, кто прибудет, и что с ним сделает. Тело мертво, только и чувствовал холодные лапы озябшей Хрюнди.
Сперва он равнодушно смотрел на лица, что то появлялись, то исчезли, потом начал узнавать, но без всякого интереса или удивления.
Он находился в прикордонной крепости. Когда-то ею владел Волк, но после возвращения Додона ушел в горы. Не стал дожидаться, когда явится грозный Рогдай, пожгет и порушит. Теперь это было пожаловано Медее.
С вялым интересом Мрак обнаружил, что слишком часто перед ним мелькает знакомое лицо, но то ли давно не бритое, то ли с зачатками кудрявой бороды. С трудом вспомнил, что с этим человеком связано какое-то бегство, скитания.
— Гонта, — прошептал он.
Человек счастливо рассмеялся:
— Узнал, наконец? Ну, ты возвращаешься к людям.
Мрак покачал головой, но смолчал. Гонте не понять, что если вернуться к ним, то он будет меньше общаться с Нею.
Гонта исчез, появились другие люди. Мрак ощутил, что его переодели, повели. Потом перед ним появился стол, еда, серебряные кубки, чаши, чары. Так как же безучастно он пил и ел, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. А потом в сознание прорезался голос:
— Светлана?.. Светлана вряд ли пригласит. Это дело рук Додона. А еще скорее — постельничего Кажана. Это еще тот подлец! Да и Руцкарь совсем сподлился... Светлана в стороне.
Это волшебное имя осветило темный мир, в котором он находился. Из нереальности выступили лица, люди, столы, стены, он ощутил запахи, услышал голоса, смех, разговоры. Он находился в просторной палате. Стены из старого камня, воздух пропитан запахами еды, вина, сгорающей смолы. Справа Гонта, непривычный с порослью на щеках, слева Медея. Теперь она сменила жемчужные нити ожерелья на три ряда крупных бриллиантов. Они блистали предостерегающе, как броня, и Медея была в них похожа на крупную бойцовскую собаку.
Оба наперебой подкладывали ему в блюдо еду, а когда он безучастно отводил взор, слуги уносили, и Гонта, соревнуясь с Медеей, клал ему то куриную ногу, то лопатку молочного поросенка, то жареных перепелов.
Мрак взял в руки ломоть мяса, первые за долгие дни ощутил во рту какой-то вкус.
— Светлана? — переспросил он и сам не узнал свой охрипший глухой голос. — Что с нею?
Гонта подпрыгнул, едва не опрокинув стол. Глаза стали круглыми:
— Мрак?.. Ты возвращаешься?
— Я и был здесь, — ответил Мрак хмуро. Голос звучал чужим и мертвым. — Что со Светланой?
— Ты был здесь, но душа твоя витала вдалеке... — ответил Гонта торопливо, спеша держать Мрака в разговоре, — со Светланой все в порядке. Вышла замуж, они счастливы. Так говорят. Просто из Куявы к нам прислали гонца.
— А-а, — сказал Мрак равнодушно и снова начал погружаться в свой мир, когда услышал голос Медеи:
— Это не Светлана... Она слишком умна, чтобы пойти на такое простое решение. Да и не подлая же, как мне кажется. Додон, а то и постельничий придумали звать в гости.
За столом раздался смех. Мрак огляделся. Здоровые мужики гоготали, поднимали кубки, звонко чокались их выпуклыми боками, пили, смеялись снова. Похоже, все приглашение от царя считали дурацким.
— В гости? — переспросил он. — Светлана зовет нас в гости?
Гонта и Медея переглянулись. Гонта сказал торопливо:
— Не Светлана! Додон прислал гонца. Но Додон сам не додумается. Это могла придумать Светлана, либо Кажан, ныне главный постельничий. Ведь только мы остались у Куявы как бельмо на глазу. Прирезать нас, и весь этот край снова перейдет в руки Додона.
— А разве сейчас...
Гонта поморщился:
— Эти земли и сейчас куявские. Они принадлежали Волку, но Додон вынужден был отдать Медее за ее неоценимую... я бы так не сказал, но Додон — известный дурак... за ее помощь при борьбе с Волком. Ты сам к этому принудил Додона, не припоминаешь? Правда, и Додон сообразил, что одним ударом убивает двух зайцев. Наследники Горного Волка, буде объявятся, должны будут драться с Медеей, а второе, что сама Медея теперь привязана к месту как коза к забору...
Медея громко фыркнула. Взглядом она растерла вожака разбойников по стенам.