— Вот и все... — сказал он обреченно. — Недалеко же я ушел!
Волк посмотрел жутким взором, попятился, исчез за кустами. Ветви сомкнулись. Иваш наконец нащупал обереги. Руки тряслись, зубы выбивали дробь.
— Боги, — прошептал он. — Какие только страсти не водятся в лесу! А чем дальше, тем страшнее...
Он прошел еще с сотню шагов, когда в сторонке услышал тяжелые шаги. Вдали за деревьями мелькнула человеческая фигура. Высокий лохматый мужчина с черными как воронье крыло волосами приближался в его сторону. Иваш ощутил несказанное облегчение. Пусть даже разбойник, но все же не волк!
— Эй, — закричал он. — Эй, добрый человек! Кто бы ты ни был, раздели со мной хлеб-соль!
Мужчина неспешно приблизился, окинул его хмурым взором. Было в его массивной фигуре нечто волчье, хотя близко посаженные глаза были не желтыми, а темно-коричневыми, но в движениях оставалась настороженность и недобрая хищность. Он вышел на свет, Иваш вздрогнул. Это и был Мрак, которому предназначили в жены его Светлану!
Мрак смотрел исподлобья. На плече пыжилась крупная жаба и тоже смотрела исподлобья и с отвращением, как на несьедобного жука. Ее лапы с перепонками крепко вцепились в воловку, но вид у нее был такой, что вот-вот кинется и разорвет на части.
Холод смерти сковал его тело. Он дрожал, смотрел обреченно в страшное лицо, темное от ярости.
— Кто такой? — прорычал Мрак. — А, Иваш... Как забрел в такой одежке в темный лес?
Иваш оглядел свой пышный наряд, теперь изорванный и перепачканный:
— Это долго сказывать... Позволь угостить тебя, чем боги послали.
Дивясь своей смелости, он развязал котомку, выложил на чистую скатерку всю снедь, собранную в дорогу Светланой. Мрак смотрел неодобрительно и насмешливо. На миг в его глазах злость вспыхнула ярче, а ноздри дернулись, будто уловил не тот запах от снеди. Иваш разломил ковригу, протянул большую половину человеку, так разительно смахивающему на волка:
— Отведай. Это с царского стола. Вот еще гуси, откормленные орехами. Мед, пироги... А забрел я не по своей воле. Послан добыть для царя Додона молодильные яблоки.
— Молодильные яблоки? — переспросил Мрак с недоумением, и уже без прежнего сдавленного придыхания, — Гм... Почему все за яблоками, а не, скажем, хоть один за грушами?.. Для меня так груши слаще... Горакл за теми же молодильными яблоками, Панас, Роговой Медведко... Из-за яблока передрались три богини... Из-за яблока одну бабу взашей поперли из вирия... И мужика с нею заодно. Правда, волхвы говорят, что ежели жрякать хоть одно яблоко в день — то лекарей знать не будешь. Все они — целебные.
Иваш ужаснулся:
— Откуда все это знаешь?
— Был у меня друг один... Все книги читал! На то и волхв. Бывало, даже вслух, чтобы постращать, на ночь глядя... А совсем уж жалостливо о том, как бог увидел, что двое жрут яблоки с его любимого дерева. Хоть оба по его образу и подобию, значит — и повадки те же, а не внял, осерчал да как заорет: а, чтоб вы, проглоты, подавились!.. Так яблоки и застряли у ворюг... У мужика — одно маленькое прямо в глотке, ну а баба, знамо дело, хайло огромное, два смолотила да покрупнее... Так с тех пор и зовутся: его — адамово яблоко, а ее два — яблоки Евы...
Иваш невольно потрогал кадык, за которым живет душа, почему в народе задушевных друзей зовут закадычными:
— Для простого человека ты слишком много знаешь. У нас и волхвы о таком не ведают.
— Я ж говорил, — буркнул Мрак, — был у меня грамотный друг.
— Что с ним теперь? — рискнул полюбопытствовать Иваш.
Мрак с печалью и безнадежностью махнул рукой. Иваш не рискнул больше спрашивать, в жизни не все идет гладко. Было бы гладко, он и сам лежал бы на печи и дудел на дуде. А Светлана подносила бы ему калачи.
— Здесь мне и сгинуть, — сказал Иваш просто. — Я ведь призванный богами певец, а не богатырь. Как я добуду те яблоки? Сгину на чужой сторонке. А там Светлана без меня зачахнет и помрет. Ее только мои песни и утешали...
Человек со злым лицом смотрел враждебно, но потом черты его лица смягчились. Видно как в нем происходила непонятная Ивашу борьба. Затем он сказал внезапно:
— Пойдем! Я помогу добыть эти яблоки.
Иваш вытаращил глаза:
— Ты?
— А почему нет? Аль тебе и без сопливых вроде меня скользко?
Иваш замялся:
— Да нет... Но странно как-то. А что ты хочешь взамен?
— Ничо.
Иваш ответил уже увереннее:
— Так не бывает. Все чего-то хотят. Никто никому ничего задурно не делает. Разве не так?
— Ну, вообще-то верно, — усмехнулся Мрак. Ты меня зови Серым Волком. А помогу потому, что... скажем, у меня обет такой. Воля богов. Плату за помощь получу не от тебя. В другом месте и... другими монетами.
— А, — сказал Иваш понимающе, — тогда другое дело. Ежели это воля богов, тогда мне все ясно. Наконец-то!
На этот раз удивился Мрак:
— Что ясно?
— Мои божественные песни наконец-то оценили! Сами боги их слушают. И жаждут слушать еще. Потому и прислали тебя на помощь. А что ты можешь?
— Перекидываться в волка, — ответил Мрак. Поглядел на замершего в страхе певца, усмехнулся жутко, показал острые зубы. — Да ты не трусь... А то портки придется менять часто. Чем смогу, тем помогу. Невелика помощь, но все же лучше, чем ничего.
— Эт вер-р-но, — пролепетал Иваш. Перевел дыхание, со страхом и надеждой оглядел стоящего перед ним посланца богов. Высок, крепок, звероват в меру, чудовищно силен. Если может перекидываться в волка, то в лесу его не догнать и на коне...
— Я поеду на тебе?
— Лучше на коне, — поморщился Мрак. — Ты мне всю шерсть вытрешь своей пухлой задницей. Да и плох я буду как помощник.. если придется драться, а за этим не заржавеет. Драться придется тебе, а я буду пока набираться сил, высунув язык.
Иваш содрогнулся:
— И долго тебе набираться?
— А чо? Богатыри по трое суток бьются, по ноздри друг друга в землю вбивают. А потом спят неделями, пока горячая слеза не долбанет как дятел в темечко. Я отосплюсь денька два, а ты пока помахаешься с чудами-юдами. Мономахом побудешь.
— Лучше полимахом, — сказал Иваш быстро. Он зябко передернул плечами. — Согласен, я поеду на коне. Или пойду. Ты беги впереди, но утруждайся не шибко. Чуть пристанешь, ляг отдохни.
— И еще, — предупредил Мрак строго, — следи, чтобы моя Хрюндя не потерялась! Ежели с нею что случится, не быть тебе живу!