— Что ты делаешь?.. Это же не дорога к Гелону!
— А зачем тебе Гелон? — крикнул Олег.
— Мне не нужен, — огрызнулся Скиф, — по дороге можно свернуть. Ты ж слышал, везде нас ищут! Олег ответил хладнокровно:
— На везде у них народу не хватит. Потому и посадили этого... чтобы направил нас по той дороге, где нас захватят наверняка.
Скиф ужаснулся:
— Этот пропойца?
— Эх, не видел ты еще пропойц! Тоже мне пропойцу нашел. Такой же пропойца, как я воин.
Скиф удивленно покосился на его могучую фигуру хотел спросить, а кто же он тогда, если не воин, но все же сообразил, что Олег хотел сказать, умолк, только тихонько злился, что мудрец всегда говорит загадками, а понимаешь их уже потом, когда что-то да брякнешь. После чего даже спина краснеет от стыда за свое бряканье.
Небо было синее-синее, даже густо-синее, без намека на голубизну. Они ехали по оранжевой земле, впереди появилось зеленое пятно. Кони понеслись резво, Олегу почудился впереди холм, не сразу рассмотрел, что там высятся руины старого замка-крепости. А сама крепость среди озера пурпурной крови: ярко-красной, дымящейся, грозной, взывающей к мести, отмщению.
Скиф прерывисто вздохнул:
— Иногда понимаю... почему ты ушел в волхвы! — Кони наддали, озеро крови начало распадаться на пылающие головки цветов. Олег сперва подумал — на маки, но это оказались тюльпаны. Пурпурные головки так тесно прижимались одна к другой, что зеленых стебельков не видно вовсе, как и спрятавшихся внизу лепестков, и он, уже зная, что это всего лишь цветы, все равно видел горячую кровь, что течет здесь бурными ручьями, пропитывает землю, откуда и поднялись эти вспоенные кровью цветы.
Единственное зеленое пятно, которое усмотрели издали, оказалось крышей крепости. Не то из зеленой черепицы, не то мох и зеленая плесень уже поселились там, поближе к скупому солнцу, но сама заброшенная крепость уже почти не отличается от каменных скал, что причудливо принимают облики даже диковинных зверей, не только крепостей.
Сама крепость наполовину обрушилась, в щелях растут небольшие деревца, корни на глазах вонзаются в щели и ломают прочную кладку.
_ Почему? — спросил Олег.
— Вечная крепость... посмотри, какие стены!.. скоро станет грудой песка. А хрупкие цветы, которые побьет любой град, да и сами не проживут до зимы... цветут, как цвели и тогда, когда крепость только строили...
Олег окинул окрестности хмурым взором:
— Какие цветы? Когда ее строили, вытоптали все, даже леса извели.
Скиф с безнадежностью посмотрел на мудрого волхва. Тот в самом деле не понимает, о чем говорят настоящие люди.
Да плевать, что я в самом деле не понимаю, что говоришь ты, подумал Олег, ибо на чистом и честном лице Скифа всегда можно прочесть все, что тот думает. Кому важны эти мелочи, эти сиюминутные мысли? Важны только те мысли, те идеи, что могут изменить мир. Их много, таких идей! Надо только отыскать правильные...
Скиф начал ерзать в седле, беспокоиться, наконец, сказал с непривычным смущением:
— Там впереди дорога раздвоится. Давай выберем северную...
— А что там?
— Да так, — ответил Скиф с напускным равнодушием. Уши его подозрительно покраснели. — Просто там встретятся мои знакомые.
— Могущественные властители? — спросил Олег, чтобы поддразнить, уже ясно, что за знакомые у юного героя.
Краска с ушей расползлась по щекам Скифа.
— Зачем нам властители, — сказал он с неудовольствием. — Мы сами в состоянии за себя постоять. Или нет?
— Конечно-конечно, — поспешно ответил Олег. — Показывай дорогу. Провести ночь под крышей — уже роскошь.
Впереди высилась, медленно приближаясь, огромная гора. Когда ее освещало солнце, она казалась огромным слитком золота, вечерами явно походит на вырванное из живого тела сердце, но сейчас, когда приблизились, Олег рассмотрел, что гора такая же старая, как и те, которые они проезжали. Старая, древняя, наверняка, как старый пень, изрытая пещерами, в которых люди могут прятаться в случае беды...
Есть такие пещеры, вспомнил он, в уголке которых можно поместить с десяток крупных городов, а места еще останется вдоволь. Кто их рыл, кто проделал такую работу? Великаны, боги?
У подножия горы расположился город. Освещенная солнцем городская стена выглядела сотканной из твердых солнечных лучей, хотя, когда подъехали ближе, стена оказалась всего лишь из ошкуренных бревен, вбитых в землю. Концы заострены, видны торопливые следы топоров, а по гладким блестящим бокам бревен сползают янтарные капли застывающего сока.
По широкой протоптанной и укатанной дороге к далеким воротам, распахнутым во всю ширь, тянутся доверху нагруженные подводы. Везут забитых оленей, коз, рыбу, мешки с зерном, кипы шкур. Из города выезжают такие же нагруженные, но уже с кипами шкур выделанных, а то и кожей, везут сукно, полотно, металлические сохи, кое-кто гордо выставлял напоказ купленное оружие и доспехи.
Возле городских ворот деревянная сторожка, в ней легко разместились бы трое-четверо стражей. Но сторожка пуста, ворота распахнуты, телеги то и дело сталкиваются, возницы с бранью машут кнутами, лошади путаются в своих и чужих постромках.
Скиф и Олег въехали свободно, никто не остановил. Правда, дальше у груды камней двое с оружием, городская стража, но на всадников лишь покосились, а на телегу что норовила прошмыгнуть втихаря, заорали. Возница сплюнул, вытащил из-под рядна увесистый булыжник, швырнул в кучу. Скиф объяснил Олегу:
— Это плата за въезд... Ты не думай, тут не звери! Просто после дождя можно утонуть в грязи да колдобинах. Не так свои горожане разбивают дорогу, как эти ярмарочники... А чтоб замостить, нужны камни. Везти их надо издалека. Вот и додумались собирать плату...
Дальше в самом деле наткнулись на мастеровых, что рыхлили землю, выбирали и укладывали булыжники, старательно примащивали один к другому, чтобы оставалось поменьше зазоров. Еще дальше середина улицы вся в камне. Олег направил туда коня. Из-под копыт сразу же полетели искры, стук подков стал веселее, звонче, а сам конь пошел веселее, гордо потряхивал гривой.
— Мудро, — одобрил Олег. — Самый понятный налог.
— Как это?
— Сразу видно, куда он идет. Можно даже пересчитать камни...
Он улыбнулся невесело. Скиф так и не понял; что здесь смешного, но не допытывался, мудрецы часто говорят загадками, жадно всматривался во встречных. Кто-то его узнал, кивнул, но большинство, как заметил Олег, на Скифа смотрели враждебно.
Они выехали через улицу хлебопеков, затем свернули на оружейный ряд. Хорошо пахло горячим железом, хотя молоты еще не стучат, а порыв ветра донес с соседней улицы ароматы масла, которым смазывают латы и сочленения доспехов, запах свежевыделанной кожи, который Скиф мог различить за сотни шагов.