— Кажется, мы закончили? — улыбнулся он женщине.
Она кивнула в ответ. Девушки-продавщицы смеялись. Их очаровал пришедший так поздно этот очаровательный господин.
— Вы купили своей жене много хороших вещей, — засмеялась одна на прощание.
— Какая жена? — сделал недоумевающее лицо Дронго. — Это моя дочь.
Зоя, с трудом сдерживая смех, вышла из магазина. Девушки удивленно переглядывались. «Москвич» стоял на улице.
— Понравилось? — спросил водитель.
— Очень, — ответил Дронго, садясь в машину, — только мы едем не к метро, а на Беговую.
— Почему? — не понял водитель.
— Так надо, — пояснил Дронго.
Водитель со вздохом повернул машину обратно.
— Куда мы? — спросила женщина. — Вы опять передумали?
— Я нашел другое место.
— Там можно отдыхать всей семьей?
— Почему всей семьей? — не понял Дронго.
— Я ведь ваша дочь.
— Вы обиделись?
— Вы все время бываете разным. Когда вы настоящий? — спросила Зоя. — Мне кажется, в вас погибает великий актер.
— Может быть, — он был в своем привычном мрачном настроении, — только иначе они бы не стали задерживаться после окончания рабочего дня. Нужно было их как-то задержать, чтобы вы купили себе колготки.
Она промолчала. Потом неуверенно сказала:
— Я не подумала, простите.
— Уже забыл.
Дальнейший путь они просидели молча. Машина подъехала к дому, который указал Дронго. Она удивленно посмотрела на него. Дом не внушал особых надежд на большой комфорт.
— Мы будем жить здесь? — спросила она. Последние полтора года она жила в собственной трехкомнатной квартире, а во время командировок Багирова они оставались в президентских апартаментах. Иногда, попадая в родительскую трехкомнатную квартиру в типовом панельном доме, она удивлялась, как можно жить при такой скученности. Теперь, видя перед собой это здание, она вспомнила родительский дом.
— Мы будем ночевать здесь, — сказал Дронго, выходя из машины.
Напротив дома уже стояла другая машина с двумя сидевшими в ней людьми.
— Они приехали, — сказал один. — Слава Богу, — ответил другой, — я думал, мы их потеряем.
К дому они подъехали через пять минут. Пахомов посмотрел на часы. После того, как они расстались здесь с Ларионовым, прошло минут двадцать. Ларионов и его напарник вполне могли уехать куда-нибудь, но он справедливо рассчитал, что они должны быть в доме. Ближайший телефон, по которому они могли позвонить, был в доме. Пока будет принято решение, пока найдут главного, пройдет время. И они должны будут ждать у телефона. Поэтому был шанс застать их именно в этой квартире.
Они бросились в подъезд, когда лифт неожиданно начал двигаться вверх. Они не могли знать, на какой конкретно этаж поднимется лифт, но благоразумно решили его подождать. Когда лифт вернулся, Комаров достал свое оружие. Но почти сразу убрал его. Из лифта выходила молодая мама с двумя детьми. Она приветливо поздоровалась с двумя хмурыми незнакомцами и поспешила во двор. Пахомов и Комаров вбежали в лифт и нетерпеливо переглядывались, пока лифт медленно полз наверх. На шестом этаже створки лифта наконец открылись. Они шагнули к дверям. Позвонили. Никто не ответил. Позвонили вторично. Снова никакой реакции.
— Кажется, никого нет, — с досады закусил губу Пахомов.
Комаров позвонил в третий раз. Долгим звонком. Но за дверью по-прежнему была тишина.
— Не успели, — раздраженно сказал Комаров, — что будем делать?
— Поедем к министру, — предложил Пахомов.
— Думаешь, примет? — с сомнением спросил Комаров.
— Во всяком случае, попытаемся. Чтобы потом он не говорил о нашей ненужной принципиальности, когда мы его вызовем повесткой в прокуратуру.
— Правильно, — согласился Комаров, — давай попытаемся попасть к нему на прием.
Они не стали дожидаться лифта и поспешили вниз. На этот раз им повезло еще меньше. В центре города они попали в серьезную пробку и смогли добраться до министерства только через тридцать пять минут. Внутрь их пропустили сразу — достаточно было показать удостоверение сотрудников контрразведки и прокуратуры. Но в приемной министра их встретил улыбающийся помощник — высокий, красивый, подтянутый молодой человек.
— Степанов, — представился он гостям. — Мне сообщили, что вы решили к нам приехать. Снизу позвонили, от дежурного милиционера. Чем могу вам помочь?
— Мы хотели бы видеть министра, — серьезным тоном сказал Пахомов.
— Он на заседании правительства, — развел руками помощник, — сможет принять вас только завтра. Хотя нет, завтра он будет на докладе у президента. А послезавтра вылетает во Францию. Через четыре дня. Вас устроит?
— Нет, — решительно сказал Пахомов, — нас не устроит. Мне нужно срочно с ним поговорить.
— Понимаю, — сочувственно улыбнулся помощник, — но его сегодня не будет. Мы же не можем вытащить его с заседания Кабинета министров. Это невозможно.
— Тогда передайте министру, что я пришлю ему повестку о явке в прокуратуру, — зло сказал Пахомов.
— Господин следователь. — укоризненно произнес помощник, — вы действительно не хотите понять, какими важными государственными делами он занимается. На таком ответственном посту.
— Я тоже занимаюсь важными государственными делами, — возразил Пахомов, — причем веду, как правило, дела с участием обвиняемых министров и депутатов. Поэтому если ваш министр не найдет сегодня или завтра времени меня принять, то, через два дня я пришлю ему повестку с извещением об обязательной явке в наше ведомство.
— Может, ему позвонить Генеральному прокурору? — спросил с явной угрозой помощник. — Если хотите, я вызову его с заседания Кабинета министров. Кстати, и ваш прокурор там должен быть.
— У нас пока нет прокурора, — сдержанно ответил Пахомов, — у нас только и.о. прокурора. И он вряд ли сидит на заседаниях вашего Кабинета министров.
— Нашего Кабинета министров, — улыбнулся помощник, сделав ударение на первом слове.
— Вот мой телефон, — Пахомов достал визитную карточку и протянул помощнику. Тот с улыбкой взял и, явно издеваясь, обратился к Комарову. — Вы тоже оставите свою визитную карточку?
— Сожалею, что не могу, — зло ответил Комаров, — иначе расписался бы на чьей-нибудь физиономии.
И, оставив ошалевшего от такого ответа помощника, они вышли из приемной. Помощник, кивнув девушке-секретарю, вошел в кабинет министра, держа визитную карточку двумя пальцами.