— Унесите в его покои! — Он щелкнул пальцами охранникам, которые откровенно не хотели вообще приближаться к своему господину, но не могли не повиноваться. Только когда они вынесли принца из комнаты, Хасти огляделся по сторонам — посмотрел на Идайзи, на Жезл и, наиболее проницательно, на Талахасси.

В этом пристальном взгляде, который он сосредоточил на ней, ничего нельзя было прочитать. Из-за этой невозможности внутри нее начал подниматься страх, который, ей казалось, она держала под контролем. Он не проявлял душевного волнения, и она не могла догадаться о его намерениях. Казалось, он смотрит на нее как на вещь, а не на живое существо. То, что Ашаки больше всего боялась в Хасти, была эта особенность — теперь Талахасси пришла к заключению, что она угнетала также и ее.

Глава 9

— Итак, принцесса… — Хотя он все еще смотрел на Талахасси, но обращался явно к Идайзи. — Кажется, ты проявила самодеятельность.

По-видимому, эта невозмутимая нотка превосходства, откровенно прозвучавшая в его голосе, вырвала Идайзи из шокового состояния. Губы ее сжались, а сама она выпрямилась, снова обретя самообладание.

— Мы достигли цели, — ответила она. — Здесь лежит то, что твой помощник, которого ты отправил, должен был достать и не принес. — Она указала на Жезл ногой, а не рукой.

— Очевидно, с тем же самым неудачным исходом. Лорд принц не смог удержать его.

Хасти вновь опустился на одно колено, чтобы внимательно изучить Жезл, достав из верхней части своего длинного серого одеяния что-то настолько маленькое, что он смог скрыть в ладони своей руки. Этим он провел по всей длине рукоятки Жезла, стараясь, как заметила Талахасси, не касаться ее. Он проделал это дважды, туда и сюда, а затем разжал кулак для внимательного осмотра металлического предмета размером не больше спичечного коробка ее собственного времени.

Он нахмурился, и одинокая глубокая складка пролегла между его бровями, когда он продолжал изучать то, что держал.

— Радиация. — Слово, которое он произнес, предназначалось не для его слушателей, а больше для себя. — Но какая?..

Единым проворным движением Хасти поднялся на ноги, одним крупным шагом достиг Талахасси. Тотчас же его руки развязали узлы, что удерживали ее в плену.

— Что ты делаешь? — Идайзи метнулась к нему. — Она…

— По-видимому, если все рассказы — правда, — и на этот раз его надменное пренебрежение к Идайзи было весьма откровенным, — принцесса Ашаки может держать в руках этот символ могущества, и он не принесет ей никакого вреда.

Я должен иметь доказательство этого здесь и сейчас. Или ты, принцесса, имеешь желание поднять его с пола?

Когда последняя из окутывающих ее оберток была снята, Талахасси приподнялась. Единственной ее одеждой была тонкая ночная сорочка. Тело все одеревенело, а спина болела из-за длительного пребывания в одном положении. Но она села, свесив ноги с кушетки и храня на своем лице такое непроницаемое выражение, какое только могла.

— Можешь ли ты поднять это? — Хасти перешел прямо к делу.

— Я из Рода и Высшего Пути, — ответила она уклончиво.

Талахасси не знала точно, какой способ контроля они могут применить к ней. Однако если бы она взяла Жезл в руки, то, возможно, оказалась бы в состоянии воздействовать на них, хотя воспоминания Ашаки дали ей только очень смутный и неполный намек, как этот символ власти может быть использован.

— Не позволяй ей этого! Она проклянет нас, и мы умрем! — Идайзи схватила его за руку, оттащила немного назад. — Ты освободил ее… Откуда тебе известно, что она может вытворить с Жезлом в своей руке!?

— Она сделает только самую малость, — невозмутимо ответил Хасти. — Я должен увидеть это. Теперь!

В одной руке он по-прежнему держал предмет, который использовал, чтобы исследовать Жезл, а в другой у него со сверхъестественной быстротой появилось нечто иное — сверкающий диск, который он раскрутил в воздухе, вращая его за конец цепочки. Против воли глаза Талахасси были прикованы к этому. На нее обрушилось то же самое ощущение, что удерживало ее под контролем в другом месте в прошлом, в музее.

Таким образом, вынужденная подчиниться, она поднялась резким движением, точно не хозяйка своего собственного тела, и потом нагнулась, чтобы сомкнуть свою руку на Жезле.

Рукоятка вызывала ощущение теплоты, была почти живой в ее руке. Было что-то, что она могла сделать — должна бы сделать, — однако воспоминания Ашаки не были достаточно ясными, чтобы подсказать ей. Нет, как пленница Хасти, она должна поднять Жезл и отнести его, сделав три-четыре нетвердых шага вперед, чтобы поместить его снова внутрь защитного ларца.

— Прекрасно, Великая Леди. — Он насмехался над ее титулом, когда наклонился, чтобы захлопнуть крышку, скрывающую Жезл от взгляда. — Итак, действительно, ты обладаешь каким-то контролем над этой вещью. — Теперь он поворачивал ларец перед ней, держа его постоянно на уровне ее сердца и осматривая его поверхность. Еще раз его брови хмуро сдвинулись, и он потряс головой, может быть, отвергая направление своих мыслей.

— Ты видишь, принцесса, — обратился он к Идайзи, — как новое знание сталкивается со старым и побеждает его?

Она теперь так же покорна моей власти, как охотничий леопард на привязи.

— Она слишком опасна и может принести нам смерть, — резко возразила Идайзи.

— Вполне согласен. Но ведь это ты привезла ее сюда, принцесса.

— Потому что мы нуждаемся в заложнике, пока наши планы не созреют полностью. Они считают ее Наследницей, поэтому не захотят потерять ее.

— Вот как ты запланировала? — Хасти улыбнулся — холодно. — В старых способах использования заложников и заключения сделок нет надобности. Разве мы не договорились, принцесса, что наступает время отвергнуть прошлое и начать все по-новому, отбросив бремя древних суеверий и обычаев?

— Мы все еще недостаточно сильны…

— У нас есть все, в чем мы нуждаемся в настоящий момент.

Если потребуется больше, мы хорошо знаем, где это взять.

Идайзи вгляделась в него с неприкрытой горечью. Возможно, только сейчас она начала понимать, предположила Талахасси, что властвовать за спиной императора Юсеркэфа будет, в конце концов, не его жена, а этот человек.

— Так как мы поступим с ней? — Она ткнула в их пленницу пальцем, будто хотела, чтобы это был меч, нацеленный убить девушку.

— Она не будет представлять опасности, принцесса.., у меня. — Произнося эти слова, Хасти позволил кружащемуся диску успокоиться и спрятал его назад в складки одежды. Но прежде чем Талахасси, избавленная от этого принуждения, смогла двинуться, чтобы защитить себя, его рука снова появилась на свет, держа цилиндрик. Еще раз ее лицо было обрызгано той же самой усыпляющей жидкостью, благодаря которой ее доставили сюда пленницей. Она запомнила падение вперед, и это было все.