— А вы по-прежнему утверждаете, что не делали этого?
Эми кивнула, но его замечание ей не понравилось.
— Перестаньте дурачиться. Если мы исключим Дика Рено и Сэнди, кто остается?
— Да почти любой в этом городе, — ответил Гиббз. — Всем ненавистно то, что здесь происходит, и у меня довольно стойкое ощущение, что, если бы Ремсбах был жив и продолжил осуществлять свои планы, он натолкнулся бы на организованное сопротивление. Разумеется, сейчас это уже не поможет. После вчерашних событий нет смысла делать вид, будто ничего не случилось. Самое умное, что можно сделать сейчас, в преддверии наплыва туристов, — это открыть дюжину новых гостиниц и ресторанов.
— Вы только что сказали о возможности организованного сопротивления.
— Я также сказал, что эта возможность осталась в прошлом.
— Вы уходите от ответа. Может, назовете какие-то конкретные имена?
— А вы настойчивы. Что ж, давайте начнем с тех, кого вы знаете. Айрин Гровсмит, преподобный Арчер, Боб Питерсон, доктор Роусон. И думаю, можно включить в этот список и шерифа Энгстрома, просто для полноты картины. Если вдуматься, то пока что единственный человек в этой компании, в алиби которого мы можем быть абсолютно уверены, это Гровсмит. Так что, если хотите, можете вычеркнуть Айрин. Хотя лично я не прикасался бы к ней даже авторучкой.
— Будьте серьезны.
— А я серьезен. Очень серьезен. — Гиббз глубоко вздохнул. — Прошлого не изменить, и мы не знаем, что ждет нас в будущем. Так зачем тратить настоящее на то, чтобы беспокоиться о ком-то из них?
— Гедонист.
— Прагматик. — Гиббз усмехнулся. — И в связи с этим вопрос: каковы наши планы в настоящем?
Эми взглянула на часы.
— Сейчас час дня. Как быстро я смогу добраться от гостиницы до больницы штата?
— За двадцать пять минут. Самое большее — за полчаса. Во сколько вы встречаетесь со Стейнером?
— В половине четвертого.
Эми обратила внимание на то, что они возвращаются той же дорогой, которой уезжали, и наверняка не без причины: если он высадит ее у служебного входа гостиницы, то она сможет незамеченной вернуться в номер на служебном лифте. У прагматизма, несомненно, были свои преимущества.
И у нее было добрых два часа свободного времени. Ей пришла в голову мысль, которую она тут же озвучила:
— Интересно, они заперли снова дом и мотель Бейтса?
— Об этом надо спросить у Питкина. После гибели Ремсбаха ключи, наверное, есть только у него.
— А как же люди, которые там работали? Разве те девочки не стащили чей-то дубликат?
— После того как убили Терри Доусон, Энгстром проверил алиби всех рабочих и членов их семей. А в процессе проверки забрал все запасные ключи. Насколько я знаю, они хранятся где-то в офисе шерифа, может быть, под пачкой одноразовых салфеток в правом ящике стола Айрин. — Он перешел на серьезный тон. — А почему вы спросили? Надеюсь, вы не собираетесь отправиться туда?
— Не задавайте риторических вопросов. Вы прекрасно знаете, что мне нужно своими глазами увидеть это место. Мне хотелось бы побывать там раньше, чем репортеры разнюхают о находке в постели Ремсбаха и снова примутся шнырять вокруг владений Бейтса.
Когда они подъехали к противоположной фасаду стороне гостиницы, Эми взяла с сиденья свою сумочку.
— У меня есть два часа в запасе, и если я надумаю заглянуть туда по пути в больницу, то, согласно карте, мне придется отклониться от маршрута лишь на милю или около того. К тому же сейчас день…
Гиббз кивнул.
— Солнце светит ярко, это так. Но стоять на солнце, у всех на виду, и пытаться вскрыть замок пилочкой для ногтей — не самая блестящая мысль.
— Откуда вы знаете? Может быть, дом и не заперт.
— А если все-таки заперт, то, возможно, Питкин одолжит вам ключ. Но на вашем месте я бы на это не рассчитывал.
— А я и не рассчитываю. Все, что мне нужно, — это возможность осмотреть там все до того, как туда нахлынут толпы людей. Так или иначе, я должна побывать там до отъезда.
— Понимаю. — Гиббз снова кивнул. — Я сам отвез бы вас туда, если б не все эти интервью.
— Спасибо, я знаю, что вы бы это сделали. — Эми открыла дверцу и вышла из машины. — И спасибо за завтрак и за то, что подвезли меня.
Она собралась было уйти, но он окликнул ее:
— Эми?
— Да?
— Обещайте мне кое-что. Не рискуйте, не ходите туда одна. Завтра утром я буду свободен, но, если вы не можете ждать, по крайней мере, возьмите с собой кого-нибудь. Не ходите одна.
С минуту она молчала, размышляя, потом кивнула.
— Конечно, вы правы.
— Так-то лучше. — Он захлопнул дверцу машины. — Кстати, в котором часу вы рассчитываете вернуться от Стейнера?
— Не знаю, но думаю, около шести. Самое позднее — в половине седьмого.
— Если хотите, позвоните мне в офис. Может, вместе поужинаем.
— Где?
— Говорят, Айрин Гровсмит делает потрясающую пиццу.
Машина тронулась с места, и Эми направилась к гостинице. Подходя к служебному лифту, она не могла избавиться от невеселой мысли. Чем она привлекает мужчин старше себя?
Может, только тем, что моложе их? Но, заблуждалась она или нет, Эми начинала чувствовать, что Хэнк Гиббз намерен разделить с ней не только пиццу. И почему он не может вести себя серьезно, даже когда на самом деле серьезен? Наверное, только доктор Стейнер или кто-то вроде него способен ответить на этот вопрос. Не забыть бы спросить у него, когда они будут разговаривать.
Впрочем, им так много нужно было обсудить и обдумать — гораздо больше, чем она предполагала раньше. Хорошо, что она обещала не ходить днем в дом Бейтса: в ближайшие два часа ей нужно собраться с мыслями, систематизировать свои беспорядочные записи и составить список вопросов, которые она собиралась задать доктору Стейнеру. Такой список, конечно, уже существовал, но его следовало пересмотреть и расширить с учетом событий минувшего вечера и сегодняшних открытий.
Предстоявшая встреча с доктором Стейнером должна была стать ключевой, особенно теперь, когда другой встрече, на которую она рассчитывала, — с Адамом Клейборном — уже не суждено состояться. Равным образом она никогда не сможет встретиться с Отто Ремсбахом.
Выйдя из служебного лифта, она достала из сумочки ключ и направилась к двери своего номера. И снова помедлила, когда металл коснулся металла; из-за ее плеча выглядывал призрак Адама Клейборна, а за дверью лежал на кровати Отто Ремсбах, готовый принять ее в свои кровавые объятия.
Эми заставила себя отбросить эти мысли, прежде чем повернуть ключ в замке. За ее спиной никого не было, кроме ее собственной тени, а на кровати ее никто не ждал.