— Сдаётся мне, что, когда послы Суппилулиумы прибыли во дворец, Аи сразу всё понял, — размышлял Джедхор. — Не знаю, что предпримет этот хитрый жрец, но трон просто так не отдаст, тем более какому-то чужеземцу. Он сам всеми правдами и неправдами стремится жениться на вдове… Послы уехали уже давно и увезли с собой второе письмо Анхесенамон, — задумчиво произнёс он. — Возможно, на этот раз Суппилулиума пришлёт ей одного из своих сыновей. У него остаётся мало времени. Скоро похороны. После погребения Тутанхамона вдова должна объявить нового правителя… Но всё же, почему Анхесенамон так боится Аи? Или она боится за свою жизнь?
За дверью послышались шаги.
— Кто-то идёт, — недовольно сказал Джедхор. — Я же просил не мешать мне во время утренней трапезы.
Дверь отворилась. В комнату быстрыми шагами вошёл молодой человек.
— Жизнь, здоровье, могущество! — поприветствовал он хозяина и низко поклонился. — Божественная мать Великой Жены владыки Двух Земель, Нефертити, желает видеть тебя.
— Я немедленно прибуду к ней. Да будет она жива, невредима и здорова! — взволнованно ответил Джедхор.
Посланец ещё раз низко поклонился и вышел. Апуи прикрыл за ним дверь и вернулся к хозяину.
— Великая Нефертити так рано никогда не принимала, — удивился Джедхор. — Что-то случилось…
— Она всегда доверяла тебе, — ответил слуга. — Ты один из немногих, кто не покинул её в годы опалы. Ты остался предан ей.
— Я многим обязан великой и божественной Нефертити. Это она возвысила меня. И то, что я сейчас имею, — это её милость. Я ел её хлеб, когда она была Великой Женой владыки Двух Земель. Да будет она жива, невредима и здорова! Я верно служил ей. Она доверяла мне самые трудные разбирательства. Я был и судьёй, и советником одновременно. Я клялся ей в верности и так же следую своему сердцу теперь, когда она в опале. Разгневанные жрецы Амона не хотят видеть её в столице и разлучили её с дочерью.
— Это неудивительно, — подтвердил Апуи. — Ведь ты же помнишь, господин, какое время было. Её муж, Эхнатон, бывший владыка Двух Земель, закрыл восемь храмов Амона в столице, выселил жрецов, сместил знатных людей со своих постов. В общем, сделал жизнь в столице невыносимой. Жрецы Амона, до этого имевшие огромную власть и богатства и фактически правившие страной, остались ни с чем. Эхнатон у них всё отобрал.
— О, как беспощадно он всё уничтожал! — поддался воспоминаниям Джедхор. — Но самое страшное, что он сделал, — уничтожил мемориальную табличку своего отца. Стёр его имя в храмах.
— Поистине жестокое решение. Стереть имя со стен храмов равносильно убийству. Теперь его отец не сможет жить в Царстве вечности, в Царстве мёртвых. Его душа в загробном существовании обречена на разрушение.
— Да, — медленно произнёс Джедхор, — столицу Эхнатон безжалостно опустошил. Жрецы Амона остались не у дел. Двенадцать лет они влачили жалкое существование после того, как Эхнатон порвал с ними, построил новую столицу и переехал туда. Сейчас, после смерти Эхнатона, как видишь, они опять набирают силу. И опять захватили власть в стране. И Аи стоит во главе. А ведь когда-то он так же отверг бога Амона. Устремился с Эхнатоном в новую столицу и поклонялся другому богу. Ты помнишь, как Эхнатон возвысил его? Конечно, он же был отцом его любимой жены Нефертити. А какими титулами он наградил Аи! «Отец Бога», «Тот, кому доверяет добрый божественный владыка на целой земле», «Первый из соратников владыки Двух Земель», — Джедхор скривил лицо и поморщился.
— Воистину, Эхнатон высоко вознёс Аи, — подтвердил слуга.
— И сейчас, после смерти Эхнатона, Аи всё так же на вершине власти.
— И вновь поклоняется старому богу Амону, — продолжил Апуи мысль хозяина. — Более того, Аи — Верховный жрец Амона… Он прочно закрепил свои позиции при Тутанхамоне. Да… практически он управлял страной вместо малолетнего правителя. Тутанхамон взошёл на трон, когда ему было всего девять лет. Разве ребёнок мог вершить великие дела?
— Это понятно. Да и жена его Анхесенамон была слишком молода. Вот Аи и решил помириться со жрецами Амона после смерти Эхнатона, искал поддержку среди жрецов и бывшей знати. Естественно, чтобы закрепить свою власть, объявил себя Верховным жрецом Амона, — продолжал вспоминать Джедхор. — Аи быстро забыл, кому молился при старом властителе. Но мы-то помним, как он возносил бога Атона и совершенно презрел всеми почитаемого Амона!
— О своей дочери Нефертити он также запамятовал, — шёпотом сказал Апуи. — Кем бы он был без неё?.. Сейчас все его силы брошены на то, чтобы жениться на своей внучке. Теперь его забота — не потерять власть. Принять Нефертити в столицу он не желает. Она слишком умна и может повлиять на дочь.
— Да, — поддержал слова слуги Джедхор, — сейчас у Нефертити трудные времена. Дочь её в столице, а она здесь, в Меннефере, великом городе бога Птаха. Но боги не покинули её. Могущественный Птах оберегает Нефертити.
— Да, воистину, боги видят всё, они могущественны и всесильны, — сказал Апуи. — Прекрасную Нефертити они не оставят.
— Я молюсь за неё каждый день! — горячо произнёс Джедхор. — Да будет она жива, здорова и невредима! Я воскуриваю благовония у алтаря и прошу богов даровать ей мир и спокойствие сердца, молю, чтобы она оставалась в милости у богов.
— А Аи молится великому Амону, — ехидно заметил Апуи. — Но не во славу своей дочери Нефертити, которая возвысила его, дала ему хлеб. Он просит богов даровать ему власть.
Высказав едкое замечание в адрес Верховного жреца Амона, Апуи направился к резному столику, ножки которого были сделаны в виде львиных лап, а хорошо отполированная деревянная столешница сияла богато инкрустированным золотым орнаментом в виде диковинных птиц и зверей. На столе стояла не менее изящная шкатулка. В ней хранились драгоценности хозяина, которые он надевал, выходя из дома. Осторожно взяв шкатулку в руки, Апуи пронёс её через всю комнату и поставил на столик перед господином. Открыв ларец хитроумным устройством, отдалённо напоминающим ключ, он достал красивое ожерелье из шести рядов бус с золотыми застёжками в виде соколиных голов. Великое множество удлинённых и круглых бусинок из сердолика, полевого шпата и цветного стекла делало ожерелье ослепительным. А искусно выполненные золотые застёжки внушали почтение и уважение к владельцу нагрудного украшения.
Аккуратно надев ожерелье на шею Джедхора, Апуи извлёк из шкатулки подвеску-амулет. Длинный шнурок подвески был унизан бусинами каплевидной формы из яшмы, сердолика и других разноцветных камней, а квадратный кулон размером с ладонь представлял собой изящно исполненное украшение из золота, в середине которого находился скарабей, в окружении соколов. Туловище скарабея было сделано из сердолика. Маленькие тонкие ножки из золотых нитей поддерживали красное солнце, обрамлённое золотым ободком. Сидевшие по бокам соколы словно охраняли священное насекомое. Их оперенье состояло из мельчайших камешков лазурита и бирюзы, великолепно смотревшихся в золотом обрамлении. Головы соколов были повёрнуты в сторону маленького красного солнца, а в когтях они держали священный символ «анх», означающий жизнь и символизирующий долголетие и могущество.