Несмотря на то что моя бережливость возражала против найма Тиффани, два часа спустя я вынуждена была признать, что она весьма полезна в качестве переводчицы. Я собиралась воспользоваться знаниями Рене, поскольку сама оказалась совершенно беспомощна. Но Рене был занят тем, что следил за поведением Джима, пока мы с Тиффани бегали по всему городу — от Пешта, расположенного на западном берегу Дуная, до Буды. Наконец мы оказались в тесном, пыльном антикварном магазинчике.
— Потратили даром два часа, — вздохнула я, когда мы вышли из полутемной лавки. Я смахнула с руки паутину — в лавке я задела какой-то выцветший, поцарапанный сундук. — Мы знаем не больше, чем в самом начале.
— Ты не права. Мы поделились радостью с жителями этого города. Я улыбнулась семнадцати людям. И теперь тебе точно известно, что отшельник живет в парке за пределами города.
— Я обрадовалась бы этой информации, если бы вокруг Будапешта не располагалось такого количества парков, — проворчала я и тут же пожалела о своих словах. Тиффани была не виновата в том, что отшельник оказался параноиком и устроил так, что почту к нему доставляли по цепочке из шести разных мест, причем владелец каждого магазина знал только место, где он получает письма, и то, куда их следовало относить. — Извини, Тиффани. У меня дурное настроение, но это не из-за тебя. Ты мне очень помогла в качестве переводчицы. Без тебя поиски затянулись бы на целый день.
Мне показалось, что она осталась довольна. Мы шагали по оживленной улице в сторону автостоянки, которую Рене обнаружил за каким-то бизнес-центром. На его стенах все еще можно было рассмотреть следы коммунистических лозунгов, которые пытались убрать после мирной революции. Во время наших беспорядочных блужданий по городу мы видели множество подобных зданий; перед моими глазами словно промелькнула вся история архитектуры — от величественных, богато украшенных домов, насчитывающих несколько веков, до современных, ярко освещенных магазинов с неоновыми вывесками, предлагавшими все, что угодно, — от дискотек до доступа в Интернет.
— Я хорошо умею ладить с людьми. Все дело в моих глазах. Люди видят во мне доброту, я делюсь ею, и она порождает у других радостные мысли. Теперь, когда ты увидела, как я это делаю, ты тоже обязана делиться радостью с другими.
Из-за угла показался Рене с Джимом на поводке; к поводку был привязан неизменный пластиковый пакет, говоривший о том, что мы соблюдаем правила насчет собак и их экскрементов. Видимо, Джиму все-таки удалось уговорить Рене вывести его на прогулку. Мы остановились рядом с такси. Тиффани старалась не дотрагиваться до перегретого корпуса, но я прислонилась к капоту, скрестила руки и погрузилась в размышления.
— Несмотря на непристойное предложение Фиата, ели бы у меня были деньги — которых у меня нет, — я наняла бы одного из его людей, чтобы он выследил для меня отшельника; но я уверена, что им нужен запах или что-то вроде этого, так что Фиата можно вычеркнуть.
Тиффани пробормотала что-то неопределенное.
Я кусала губу. Жар, исходящий от машины, окутывал меня, разливаясь по всему телу и даря приятное ощущение покоя и комфорта.
— Я ничего не знаю о красных драконах, кроме того, что они помешаны на модных тряпках, но Габриэль... гм... Возможно, он согласится мне помочь, если я его попрошу.
— Ты собираешься просить кого-то о помощи, когда у тебя есть я? — Тиффани прекратила полировать ноготь и сердито уставилась на меня.
— Ты же сказала, что сможешь выманить отшельника из укрытия только тогда, когда мы окажемся поблизости, — напомнила я. — Если ты не хочешь обшаривать каждый квадратный метр во всех загородных парках, то мне нужна помощь кого-то еще. За время, проведенное в обществе Дрейка, я твердо усвоила одну вещь: драконы могут быть очень полезны, если захотят.
Она фыркнула и отвернулась.
— А почему ты не попросишь этого своего Дрейка помочь тебе? Джим говорит, что он виверн и твой супруг, а значит, он должен выполнять твои просьбы.
Я мысленно расхохоталась, услышав предположение о том, что Дрейк должен выполнять мои просьбы, затем посерьезнела, вспомнив, что его недавние маневры могут оказаться полезными не только ему, но и мне.
— А знаешь, ты, возможно, кое в чем и права, Тифф. Дрейк будет у меня в долгу после этого ланча — о, вот дерьмо, ланч! Сколько сейчас времени? Наверное, скоро два?
— Они.
— А? — Кто «они», что с ней опять такое, черт бы побрал? Тиффани смотрела на меня, поджав губы, и в ее обычно радостных глазах явственно читалось недовольство.
— Ани, меня зовут Тифф-ани. Мама назвала меня в честь очень дорогого ювелирного магазина в Нью-Йорке.
— Ой, извини.
Она чопорно кивнула и взглянула на наручные часы:
— Сейчас десять минут третьего.
— Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо. Рене! Пора ехать! Немедленно!
Я взволнованно подпрыгивала на месте; Рене и Джим побежали к нам. Я начала мысленно придумывать извинения за то, что опоздала на ланч, не надела зеленого и взмокла после двухчасовой поездки в машине без кондиционера.
Иногда мне кажется, что весь мир ополчился против меня.
Как я и боялась, к тому моменту, когда мы с Джимом прибыли в атриум, ланч драконов был в полном разгаре. Атриум располагался в задней части отеля; окна выходили на грязно-коричневый Дунай (от Тиффани я узнала, что он никогда не бывает голубым).
— Привет. Прошу прощения за опоздание, — запыхавшись, выпалила я и подбежала к огромному круглому столу, занимавшему центральное место в небольшом ресторане. Остроконечные листья высоких пальм зашелестели, когда мы с Джимом пронеслись мимо них. У стола, рядом с Дрейком, были оставлены два свободных места. — Ужасные пробки. А вы еще не обсуждали... э-э-э... чуму и прочее?
Мужчины, сидевшие за столом, поднялись, лишь китаянка осталась сидеть. Дрейк грациозно взмахнул рукой в их сторону со словами:
— С Фиатом и его людьми ты уже знакома.
Я пробормотала вежливые приветствия, предварительно убедившись в том, что мысленные стены на месте и преграждают Фиату доступ в мое сознание.
— Слева от Ринальдо — Габриэль Таухоу, виверн серебряных драконов. Его сопровождают Типене и Маата.
Два серебряных дракона-телохранителя поклонились мне, и я сообразила, что тот, который повыше, Маата, женского пола. У всех троих кожа была замечательного кофейного цвета, короткие блестящие черные волосы и удивительно яркие серые глаза. Типене был настоящим верзилой, но блеск в глазах Мааты убедил меня, что из них двоих она наиболее опасна.
— Рада с вами познакомиться. Привет, Габриэль.
— Привет? — переспросил Дрейк, напрягся и, развернувшись, пригвоздил меня к месту яростным взглядом изумрудных глаз. — Вы знакомы?