Негромкий внутренний голос возразил, что если бы я не совсем лишилась мозгов от похоти, то заметила бы разницу между своими и его речами. Я знала, что внутренний голос прав. Я знала, что сама виновата в сложившейся ситуации. Я поклялась в верности Дрейку и его народу. А он предал меня.
Я встретилась с ним взглядом. Глаза его были холодны, словно зеленые льдинки, и я видела в них, насколько сильна его решимость, видела, что он не остановится ни перед чем. Он боролся за выживание своего народа, боролся вопреки всему за мир не ради собственной выгоды, не из каких-то эгоистических побуждений, а во имя всеобщего блага, во имя драконов и смертных. Я понимала его. Я понимала, почему он поступил так со мной.
Но предательства я простить не могла.
Я закрыла глаза, смахнув выступившие слезы, и открыла себя его огню, позволила ему наполнить меня, поглотить меня, иссушить все мои слезы. И пламя моего страдания зажгло ночное небо — и лимузин.
Иштван резко затормозил посреди дороги, Пал уже выволакивал Джима из машины, Дрейк выругался и ногой вышиб дверцу с криком:
— Глупая женщина! Сейчас загорится бензобак! Здесь полно машин, из-за тебя погибнет множество людей!
Я не стала ждать, пока он вытащит меня. Я выскочила в противоположную дверцу, выкрикнула приказание Джиму и побежала по разделительной полосе, огибая машины. В конце концов меня сбил седан; я полетела на тротуар; по лицу у меня катились слезы, и я старалась не слушать Дрейка, звавшего меня. Я знала его. Он был вором, он был лжецом, он мог предать любимую женщину, если у него имелась на это достаточно веская причина, но он не мог спокойно уйти и оставить погибать ни в чем не повинных людей.
— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг! — задыхаясь, выговорил Джим, остановившийся рядом со мной. Но, взглянув на мое лицо, он замолчал.
Я неслась по улицам, по рыночным площадям, перебегала дорогу перед машинами, заворачивала за углы, пока не заблудилась окончательно.
Но, по крайней мере, я оторвалась от Дрейка.
Мое сердце, превратившееся в глыбу льда, когда я услышала его лживые речи, разлетелось на мелкие кусочки — я поняла, что потеряла Дрейка навсегда Я рухнула на колени прямо посередине дороги и разразилась рыданиями. Я отдала ему все, я поклялась ему в верности, я согласилась стать его второй половиной, я влюбилась в этого проклятого чешуйчатого ящера, а он обманул меня.
Послышался визг тормозов, и в нескольких сантиметрах от меня остановился автомобиль; ругань водителя была слышна даже сквозь шум машин.
— Эш? — Джим говорил странно мягким тоном. — Эш, пойдем. Ты сидишь на проезжей части. Я знаю, тебе все равно, ведь ты теперь бессмертна, но, если какая-нибудь машина наедет на тебя и помнет бампер, тебе придется как следует поломать голову, чтобы придумать этому объяснение.
— Эшлинг, — раздался рядом со мной еще чей-то голос.
Что же мне теперь делать? Как все исправить? Проклятье, ну почему я за все должна отвечать? Почему только я могу сделать так, чтобы все по-прежнему шло нормально? Дрейк обманул меня, но разве я не предала его, отказавшись ехать с ним? В глубине души я понимала, что это предательство, но иначе поступить я не могла. Речь шла о более важном, нежели наши с ним отношения, — я должна была найти убийцу, прежде чем он лишит жизни очередного невинного Стража. У меня имелись обязательства перед кланом, но как я смогу продолжать жить, если произойдет новое убийство — только потому, что я была занята делами драконов и не смогла предотвратить его?
— Эшлинг Грэй. Услышав свое имя, я подняла голову. Передо мной в свете фар стоял Рене, протягивая мне руку.
— Пойдем. Нельзя сидеть на проезжей части.
Я взяла его руку, сжала ее, наслаждаясь человеческим теплом и желая только одного: броситься в объятия Рене и убедить его отвезти меня в аэропорт, чтобы я могла улететь отсюда.
— Дрейк обманул меня, — пробормотала я. Он кивнул:
— Я знаю, что он сделал. Очередная колдобина на дороге, hein?
— Нет, Рене, — ответила я, вытирая слезы рукавом. Это не колдобина. Это тупик.
— Это сейчас тебе так кажется, но, думаю, со временем ты сможешь взглянуть на все другими глазами, — возразил он, садясь за руль. Джим устроился рядом со мной и захлопнул дверцу, вцепившись в ручку зубами.
Пока мы ехали на остров Маргит, Рене не произнес больше ни слова. Я тоже сидела молча; размышлять происшедшем было невыносимо, и я ни о чем не думала. Я изгнала из своего сознания все мысли и тупо смотрела на то, как мелькающие огни освещают затылок Рене. Он такой хороший человек. Так не похож членов Мира иного. Такой нормальный.
Взгляд мой опустился на руку, сжимавшую нефритовый талисман в виде дракона. Рядом с ним висел хрустальный амулет Венеры.
— А почему амулет не действует на тебя, Рене? Он слегка повернул голову, чтобы увидеть меня в зеркале.
— Что?
Я снова посмотрела на амулет, затем на Рене:
— Почему ты не поддаешься его влиянию? Все смертные мужчины реагируют на него. Все, кроме тебя и...
Внезапно меня осенило, и неопределенная мысль, которая терзала меня последние сутки, стала четкой и ясной. Только что я размышляла о том, почему Рене не поддается влиянию амулета, а в следующее мгновение я видела перед собой Дьёрдя — второго мужчину, не бросавшегося к моим ногам. Дьёрдя — отшельника, который редко покидал свои владения, но признался в том, что побывал в отеле.
В ушах у меня прозвучали слова Якоба: «Когда мы принимаем человеческий облик, мы ничем не отличаемся от людей».
Дьёрдь показался мне человеком. Он выглядел как человек. Но пахло от него костром — дымом.
Я потерла затылок. Нет, неверно. Якоб назвал имена всех своих одиннадцати братьев.
— Двенадцать братьев, двенадцать сестер... — повторила я и закрыла глаза, осознав, какой чудовищный промах я совершила. — И главный инкуб. Морсрей. Это и есть Дьёрдь. Матерь Божья и все святые! Рене! Не смотри на светофоры — в отель, как можно быстрее! Я знаю, кто убийца!
Ехали мы не более десяти минут, но мне показалось, что прошли столетия. Когда Рене затормозил у дверей отеля, я уже выкрикивала приказания Джиму:
— Заключительный банкет уже начался. Ты бегаешь быстрее меня — давай в банкетный зал, отыщи Нору или Мониша. Скажи им, что я нашла убийцу. Скажи, пусть не спускают глаз с Марвабель. И кстати, с Тиффани тоже!
Джим бросился прочь, словно черная лохматая молния. Я побежала вслед за демоном, вниз по лестнице на цокольный этаж; Рене не отставал.
— Тебе не нужно идти со мной!
— Я твой друг. Я останусь с тобой. Я могу тебе понадобиться, как и в прошлый раз, hein?
— Твоя помощь всегда кстати, Рене. — Я перепрыгнула через последнюю ступеньку и побежала по длинному коридору к двойным дверям, которые вели в банкетный зал.