Он прогнал эти воспоминания. Он не будет думать об этом. Больше не будет.
Позвав собак, Тибо повернулся и направился к питомнику. Заперев собак, он отправился осмотреть сарай. Он включил свет и в изумлении уставился на стены и полки. У деда Элизабет было не просто несколько инструментов, это место напоминало забитый доверху оборудованием магазин. Он шагнул внутрь, осматривая стеллажи и ящики для инструментов, закрытые на замочки, и груды вещей на верстаке. В конце концов он выбрал набор торцовых гаечных ключей, пару разводных и универсальных ключей и домкрат и отнес все это в грузовик. Как и обещала, Элизабет положила ключи под коврик. Тибо выехал на подъездную аллею, направляясь в магазин автозапчастей, который, как он смутно припоминал, видел где-то недалеко от центра города.
Все нужное оказалось в наличии: новые колодки, С-образная струбцина и высокотемпературная смазка. И Тибо вернулся к дому меньше чем через полчаса. Он установил домкрат под машину и поднял ее, затем снял первое колесо. Струбциной вдавил поршень, удалил старую колодку, проверил диск на предмет износа и установил новую колодку, а потом заново привинтил первое колесо и повторил то же самое со вторым.
Он заканчивал с третьей тормозной колодкой, когда услышал, что к дому приближается машина Элизабет, она остановилась рядом с грузовиком. Он бросил взгляд через плечо, когда она вышла из автомобиля, и вдруг понял, что ее не было много часов.
— Как продвигается работа? — поинтересовалась она.
— Почти все готово.
— Правда? — Ее голос прозвучал удивленно.
— Это всего лишь тормозные колодки. Ничего сложного.
— Уверена, то же самое сказал бы хирург. Это всего лишь аппендикс.
— Хочешь научиться? — спросил Тибо, поднимая глаза на ее силуэт, четко вычерченный на фоне неба.
— А сколько времени это займет?
— Немного. — Он пожал плечами. — Минут десять.
— Правда? — повторила она. — Ладно. Только позволь я сначала отнесу домой продукты.
— Помощь нужна?
— Нет, там всего пара пакетов.
Он накрутил третье колесо и закончил затягивать зажимные гайки, прежде чем перейти к последнему колесу. Он как раз развинтил гайки, когда сбоку подошла Элизабет. Когда она присела на корточки рядом с ним, он уловил легкий аромат кокосового лосьона, который она нанесла на тело сегодня утром.
— Сначала снимаешь колесо… — начал он и методично провел ее через весь процесс, удостоверившись, что она усвоила каждый шаг. Когда он опустил домкрат и начал собирать инструменты, она покачала головой:
— Кажется, даже слишком легко. Думаю, и я справилась бы.
— Вполне вероятно.
— Тогда почему мастера столько берут за эту работу?
— Не знаю.
— У меня такое не очень хорошо получается, — сказала она, поднявшись и собрав волосы в нетугой хвост. — Но спасибо, что помог. Я уже давно хотела их заменить.
— Нет проблем.
— Ты хочешь есть? Я купила свежей индейки для бутербродов. И чуть-чуть маринованных огурцов.
— Звучит соблазнительно.
Они пообедали на задней веранде с видом на сад. Элизабет до сих пор имела растерянный вид, но они немного поболтали о том, каково взрослеть в маленьком южном городке, где все знают все о каждом из соседей. Некоторые истории были забавными, но Тибо честно признался, что предпочитал жизнь более уединенную.
— И почему я не удивлена? — спросила она. Потом Тибо вернулся к работе, а Элизабет провела день за уборкой дома. В отличие от ее деда Тибо сумел открыть закрашенное окно в кабинете, хотя это оказалось сложнее, чем ремонт тормозов. Но даже после этого оно не стало легче открываться или закрываться, как усердно Тибо его ни полировал. Потом он покрасил раму.
Далее день продолжался как обычно. К тому времени, как Тибо закончил свои обычные дела в питомнике, время подошло к пяти. И хотя мог запросто отправиться домой, он опять принялся работать с бумагами, желая создать задел на завтра. Он остался еще на пару часов, добившись, по его мнению, некоторого прогресса (хотя кто знает?), и не слышал, как приблизилась Элизабет. Зато заметил, что Зевс вскочил и бросился к двери.
— Я удивилась, что ты все еще здесь, — произнесла она, стоя на пороге. — Увидела свет и подумала, что ты забыл его выключить.
— Я бы не забыл.
Она указала на кипы бумаг на столе:
— Не могу передать, как я рада, что ты этим занялся. Нана пыталась уговорить меня рассортировать документы летом, но мне хитрым образом удавалось это откладывать несколько раз.
— Повезло же мне, — протянул он.
— Нет, повезло мне. Я уже почти чувствую себя виноватой.
— Я почти тебе верю, только смущает эта твоя ухмылочка. Есть новости от Бена или Наны?
— От обоих, — ответила Бет. — Нана всем довольна, а Бен огорчен. Хотя он не особенно распространялся на эту тему. Но все было ясно по его голосу.
— Жаль, что так вышло, — сказал он совершенно серьезно.
Она напряженно пожала плечами, а потом потянулась к дверной ручке, как будто ее интересовал механизм. В конце концов она вздохнула.
— Хочешь помочь мне приготовить мороженое?
— Что, прости? — Он отложил счета, которые раскладывал.
— Я люблю домашнее мороженое. Нет ничего лучше, когда жарко, но совсем не весело его готовить, когда не с кем поделиться.
— Не знаю, доводилось ли мне когда-нибудь пробовать домашнее мороженое…
— Тогда ты даже не представляешь, как много ты упустил. Ну что, согласен?
Ее энтузиазм оказался заразительным.
— Ну ладно, — сдался он, — Думаю, это будет весело.
— Дай я только сбегаю в магазин и куплю все, что нужно. Я вернусь через пару минут.
— Разве не проще просто купить мороженого?
Ее глаза загорелись от восторга.
— Но это не то же самое! Вот увидишь. Я вернусь через пару минут, хорошо?
Все произошло в точности как она обещала. Тибо как раз успел привести в порядок рабочий стол и проверить собак в последний раз, а потом услышал, как по подъездной аллее она едет из магазина. Он встретил ее, когда она выходила из машины.
— Не поможешь принести пакет колотого льда? — спросила Бет. — Он на заднем сиденье.
Он последовал за ней на кухню с пакетом льда, а она шагнула к морозилке, поставив кварту молока, перемешанного со сливками, на столешницу.
— Можешь достать мороженицу? Она в кладовке. На верхней полке слева.
Тибо появился из кладовки с мороженицей с механической рукояткой, которой было не меньше пятидесяти лет.
— Это она?