Нельзя терять времени. Он пошел медленно и добрался до площадки, затем ступил на вторую секцию веревочного моста. При виде шаткой платформы он засомневался, что она выдержит их обоих. Фотография в кармане будто жгла его огнем.

— Встретимся внутри, — сказал Тибо как можно более непринужденно. — Не надо сидеть под дождем и ждать такого старика, как я.

К счастью, Бен рассмеялся и юркнул в домик. Тибо с облегчением выдохнул, подобравшись к краю платформы. Он проворно сделал широкий шаг, чтобы миновать платформу, и залез в домик.

— Вот где я храню карточки с покемонами, — скатал Бен, не обратив внимания на его приход, и ткнул пальцем на жестяные банки в углу. — У меня есть карточка с Чаризардом. И с Мьюту.

Тибо вытер с лица капли дождя, собрался с духом и сел на пол.

— Здорово, — сказал он. Вода стекала с его дождевика, образуя вокруг него лужу.

Он оглядел крошечную комнатку. По углам высились кучи игрушек, а в стене было прорезано окно, которое не могло защитить помещение от капризов погоды. Из мебели наблюдалось одно-единственное кресло-мешок, набитое шариками.

— Это мое укрытие, — признался Бен, плюхнувшись на кресло.

— Да?

— Я прихожу сюда, когда злюсь. Например, если мальчишки в школе плохо себя ведут.

Тибо откинулся назад, опершись на стену, и отряхнул воду с рукавов.

— Что они делают?

— Всякую ерунду. Знаете. — Он пожал плечами. — Дразнятся, потому что я плохо играю в баскетбол, или не умею подавать мяч, или ношу очки.

— Должно быть, это нелегко.

— Меня это не беспокоит.

Казалось, Бен не заметил явного противоречия в своих словах, и Тибо продолжил:

— Что тебе больше всего нравится, когда ты остаешься здесь?

— Тишина, — ответил Бен. — Когда я здесь, никто не задает вопросов и не просит меня что-то делать. Я просто сижу здесь и думаю.

Тибо кивнул:

— Вполне понятно. — В окне он увидел, что поднялся ветер, сдувая дождь. Гроза становилась еще сильнее. — О чем ты думаешь? — спросил он.

Бен пожал плечами:

— О том, как вырасту, и все такое. О том, как стану старше. — Он помолчал. — Хотел бы я быть больше.

— Почему?

— В моем классе есть мальчишка, который всегда меня задирает. Он гадкий. Вчера он толкнул меня в кафе.

Домик содрогался под порывами ветра. И снова фотография будто вспыхнула, и Тибо обнаружил, что невольно шарит рукой в кармане. Он не понимал причины такого поведения, но прежде чем осознал, что делает, вытащил фотографию.

Снаружи продолжал завывать ветер, и он слышал, как ветви хлещут по стенам сооружения. С каждой минутой дождь, как он знал, все больше наполняет реку водой. Ни с того ни с сего перед ним возникла картина того, как рушится платформа перед домиком и Бен оказывается в ловушке.

— Я хочу тебе кое-что подарить, — сказал Тибо, слова вырвались у него, прежде чем он успел их обдумать. — Думаю, это поможет тебе справиться с твоей проблемой.

— Что это?

Тибо сглотнул.

— Это фотография твоей мамы.

Бен взял фотографию и с любопытством посмотрел на нее.

— И что мне с ней делать?

Тибо наклонился вперед и тронул фотографию за уголок.

— Просто носи ее с собой. Мой друг Виктор называл ее талисманом. Он говорил, что она сохранила мне жизнь в Ираке.

— Правда?

«Вот в чем вопрос, да?» После долгой паузы Тибо кивнул:

— Это я тебе гарантирую.

— Круто.

— Сделаешь мне одолжение? — спросил Тибо.

— Какое?

— Пусть это останется между нами, ладно? И пообещаешь всегда носить ее с собой?

Бен задумался.

— Можно ее свернуть?

— Думаю, это не имеет значения. Мальчик молчал.

— Конечно, — наконец произнес он, сложив фотографию пополам и засунув ее в карман. — Спасибо!

Впервые за пять лет фотография оказалась от него дальше, чем просто на расстоянии от ванной комнаты до спальни. И чувство утраты сбивало его с толку. Все-таки Тибо не ожидал, что будет переживать разлуку с фотографией так остро. Когда он наблюдал, как Бен переходит мост, а вода бушует все сильнее, это ощущение только усилилось. Бен помахал ему с другой стороны реки и полез вниз по лесенке на дубе, и Тибо неохотно ступил на платформу, а потом как можно быстрее перебрался на мост.

Он ощущал свою уязвимость, переходя мост шаг за шагом, и старался игнорировать уверенность в том, что мост вот-вот рухнет в воду, как и тот факт, что у него больше не было фотографии. Дойдя до дуба, он зашатался и облегченно вздохнул. И все же, когда он спускался вниз, его терзало смутное предчувствие, что, ради чего бы он ни приехал, это еще не закончилось. Напротив, все только начиналось.

Глава 26 БЕТ

В среду Бет сидела в классе и смотрела в окно. Она никогда не видела ничего подобного: ураганы и северо-восточные ветры не шли ни в какое сравнение с бесконечными ливнями, которые за последнее время залили округ Хэмптон и все остальные округа от Роли до побережья. Проблема состояла в том, что в отличие от большинства тропических штормов эти дожди быстро не ушли к морю. Напротив, день за днем гремел гром, а почти все реки в восточной части штата поднялись до уровня, грозящего наводнением. Маленькие городки вдоль берегов рек Памлико, Ньюз и Кейп-Фир уже затопило, и Хэмптон ждала та же участь. Еще день-два проливного дождя — и до большинства предприятий в центре города можно будет добраться только на каноэ.

Власти округа уже решили закрыть школы до конца недели, потому что школьные автобусы больше не могли выполнять маршруты и лишь половина учителей добиралась до работы. Бен, разумеется, пришел в восторг от возможности посидеть дома и повозиться в лужах с Зевсом, Бет же относилась к этому куда более осторожно. В газетах и местных новостях сообщали, что хотя Саут-Ривер уже поднялась до опасной отметки, дальше, вплоть до того момента пока вода не отступит, будет только хуже, поскольку все мелкие реки и притоки лишь способствуют разливу реки. Два притока, окружавшие питомник и пробегавшие в четверти мили от него, теперь можно было увидеть из окон дома, и даже Логан не разрешал Зевсу заходить в воду из-за обломков, намытых бурным потоком.

Детям было нелегко сидеть в четырех стенах, вот почему она сама оставалась в классе. После ленча ученики возвращались в классные комнаты, где теоретически должны были заниматься рисованием или спокойно читать, вместо того, чтобы гонять мяч или играть в баскетбол или салки на улице. Детям хотелось выпустить энергию, и она это знала. Долгие годы она просила администрацию школы о том, чтобы они просто сложили обеденные столы в кафетерии и разрешили детям побегать или поиграть двадцать минут, чтобы они могли сосредоточиться, вернувшись на занятия после ленча. «Даже не думайте, — сказали ей, — в связи с нормативными требованиями, требованиями по несению ответственности, требованиями по обслуживанию здания и требованиями по охране здоровья и обеспечению безопасности». Когда она поинтересовалась, что это значит, то услышала длинное объяснение, но для нее все это свелось к картофелю фри. Примерно так: «Нельзя допустить, чтобы дети поскользнулись на картофеле фри», или «Если какой-нибудь ребенок поскользнется на картофеле фри, на школьный округ подадут в суд», или «Пришлось бы заново обсуждать трудовые договоры с обслуживающим персоналом в случае необходимости убирать с пола картофель фри в иное время, чем предусмотрено рабочим расписанием» и, наконец, «Если кто-то поскользнется на упавшем на пол картофеле фри, дети подвергнутся воздействию вредоносных патогенных бактерий».