Кристофер стоял, уставившись на образовавшуюся в лесу просеку. Его сердце бешено колотилось, а одежда была насквозь мокрой, но это была уже не влага сада — холодный пот.
Медленно приблизившись к тому месту, где исчез преступник, Кристофер словно в трансе последовал за ним. Он прошел сквозь чащу, достиг другой стороны и обнаружил открытую стеклянную дверь на балюстраду. Чужак, наверное, уже давно спустился вниз по стене. И действительно, там внизу на воде какой-то ялик направлялся в сторону материка. «Вот бы в него ударила молния!» — подумал он.
Светлая тень промчалась мимо Кристофера. Пеликан выскочил наружу, на балюстраду, расправил крылья, оттолкнулся и уже через мгновение исчез в мрачном грозовом небе.
Туман в голове Кристофера понемногу рассеивался. Он не сразу осознал, что же произошло на самом деле.
В панике он бросился назад через сад, натянул себе на нос воротник пуловера и нырнул в удушливую атмосферу библиотеки. Множество полок, книги, выставленные в ряд и сложенные штабелями, тысячи, миллионы книг: два фронтона со свинцовыми окнами, как повсюду в замке, только на них были изображены буквы, а не картины.
На полу неподвижно лежал Нестор, неестественно вытянув руки и ноги.
Задыхаясь от запаха, проникавшего даже сквозь ткань пуловера, Кристофер схватил Нестора за руки и потащил изо всех сил к двери, наружу в лабораторию. Одним движением захлопнув дверь он рухнул на колени, рванул воротник, освобождая лицо, и попытался вздохнуть, едва сдержавшись от подступившей к груди тошноте.
Закрыв глаза, он принялся ждать: десять секунд, двадцать: Затем постепенно ему стало лучше, и он смог вздохнуть. Он все еще хрипел, но дыхание постепенно успокаивалось.
Кристофер склонился над Нестором и заглянул в открытые глаза. Грудь старика не поднималась и не опускалась, никаких ударов сердца, никаких судорожных вздохов. Рот его был полуоткрыт, язык раздулся и выглядывал оттуда, словно темно-красный шар. Он опустился перед стариком, свернулся рядом с ним калачиком. Мысли лихорадочно витали у него в голове, все время одни и те же вопросы: кто убил Нестора? И намного более важный вопрос: что ему, Кристоферу, делать?
Если он поднимет тревогу в доме, то время его обучения в саду закончится: Шарлота позаботится о том, чтобы уже через пару дней ничто не напоминало больше о её муже. Убийцы же давно и след простыл. Зачем же отказываться от всего, от тех надежд, которые зажег в нем Нестор? Вечная жизнь, свинец в золото. Все это будет потеряно, утрачено безвозвратно.
Прошло время. Непогода оставила далеко позади замок и побережье, а Кристофер все еще сидел, скорчившись возле трупа Нестора. Впервые он стал господином своей судьбы.
Рано утром он перетащил труп сквозь заросли и похоронил его молча и в одиночестве на грядках.
* * *
Прощание далось Ауре тяжелее, чем она ожидала. Она в последний раз прижала к себе хрупкое, нежное тельце Сильветты и в последний раз погладила её по светлым локонам. Малышка крепко поцеловала её в обе щеки, как она обычно целовала только маму.
Шарлота тоже казалась подавленной. На продуваемом ветром вокзале она выглядела потерянно в развевающемся пальто с капюшоном. Мать протянула Ауре руку, стараясь сохранить дистанцию между ними, но когда их взгляды встретились, они все же кинулись друг другу в объятия. Аура чувствовала себя не в своей тарелке, ей казалось, что вся эта сцена фальшива от начала и до конца, но боль расставания все же овладела ею. Кольца на бедрах горели, как будто проколотая кожа начала воспаляться.
Последним простился с ней Даниель, впервые за многие месяцы ответив ей объятиями, полными тепла. Она прошептала ему на ушко обещание, он смущенно улыбнулся, но ничего не ответил. Его глаза покраснели, наверное, от резкого ветра, дувшего с моря.
Кристофер не пришел попрощаться с ней. Аура и не ждала, что он придет: уж он-то точно не будет сожалеть о её отъезде.
То, что отец не пришел, её сильно расстроило, но не удивило: он почти не покидал свое убежище, не говоря уже об острове. За все годы, что она его помнила, он ни разу не ступил на борт лодки, а теперь отправляет её в интернат без прощания. У него теперь новый любимец. «Ученик», — с презрением подумала она.
Когда черный локомотив с шумом подъехал к перрону, рядом со станцией испуганно заржали лошади. Какое-то время все стояли, окутанные толстым слоем пара, но затем облако рассеялось. Кучер внес её багаж — два больших чемодана и сумку — в одно из купе, в то время как Аура проводила последние мгновения со своей семьей.
В конечном итоге расставание было неизбежным. Аура поднялась по двум металлическим ступенькам, окинула Даниеля долгим взглядом, затем поспешно направилась в свое купе. Она открыла окно и выглянула на перрон. Все трое стояли, тесно прижавшись друг к другу, кучер держался на уважительном расстоянии. Сильветта крикнула ей, что через четыре месяца у нее день рождения, ей исполнится одиннадцать лет, не забудь об этом и пиши много-много писем. Аура пообещала ей, что не забудет, и подарила самую светлую улыбку, на которую только была способна.
Она в последний раз скользнула взглядом по перрону: единственный путешественник, ждавший на перроне с ними, должно быть уже вошел.
Поезд медленно тронулся — Даниель, её мать и Сильветта остались позади. Они махали ей рукой, а затем исчезли в клубах дыма, тянувшихся за локомотивом. Станция — это крохотное кирпичное строение на огромном побережье — становилась все меньше, но вскоре и она исчезла за горизонтом — осталось лишь море да редкие дюны.
Аура была в купе одна. Она принялась искать чаек на небе, покрытом тяжелыми облаками, но там ничего не было, только блеклая пустота.
«Я совсем одна, — грустно подумала она. — Даже небо, и то в трауре».
* * *
Джиллиан проходил купе за купе, но все они были пусты, пока он снова не увидел девушку. Задняя часть поезда словно вымерла, девушка, вероятно, была единственным пассажиром.
Красивая девушка: длинные, черные волосы, растрепавшиеся на ветру. Красивая в своих переживаниях, ее несчастный вид невольно тронул его.
— Можно к Вам присесть?
Она испуганно взглянула на него.
— Да… да, конечно.
Он бросил сумку в сетку для багажа и сел напротив неё спиной к движению поезда. Она быстро повернулась к окну и Джиллиан украдкой стал разглядывать черты ёё лица. Он чувствовал, что ей не нравится его присутствие, но она не подавала виду.
— Я еду в Австрию, — сказал он немного неуклюже.
— Ясно, — заметила она без интереса, но все же повернулась к нему. Он точно знал, что она сейчас ощущала. Она чувствовала, что с его лицом что-то не так, что он не такой как все остальные мужчины: каждый, кто видел его в первый раз, реагировал подобным образом.
Тем не менее, она так же быстро отвернулась, как и посмотрела на него. Да, снова подумал он, она хорошо держит себя в руках, удивительно.