И с этими словами Мори звонко хлопнул озадаченного Джиллиана по заду — знак, что ему пора выходить на сцену. Сбитый с толку и угнетенный бесчисленными опасениями, он вышел на сцену, держа деревянный топор палача в одной руке и отрезанную восковую руку в другой.
Во время представления он прилагал все усилия к тому, чтобы одновременно держать в поле зрения как игру сумасшедшего ученого, так и публику. В то время как Джиллиан — теперь уже не просто молчаливый слуга — следовал указаниям безумца, собирая части трупов и складывая из них новых тварей, он то и дело посматривал краем глаза в зрительный зал.
Стены вытянувшегося в длину зала были обиты темной тканью, его задние ряды было практически невозможно разглядеть в темноте. Посреди строгой обивки на потолке висели два огромных деревянных ангела, раскрашенных золотом и с блаженной улыбкой на устах; наверное, ничто не могло бы быть большей противоположностью происходящему на сцене. Но Мори любил «что-то кисло-сладкое в этом зрелище», как он сам говорил. В самом деле, уже возникали как протесты церкви против этого украшения на потолке, так и дискуссии в парижской ежедневной прессе, вызывавшие сенсации у публики. В том, что касалось прессы, у руководителя театра было редкое чутье.
Джиллиан заметил близнецов в одном из передних рядов. Камень — или Нога — кивнул ему с дружеской улыбкой. И тогда наконец-то Джиллиан осознал, что его игра в прятки закончилась. Не было никакого спасения от гнева Лисандра, и кто, как не он, должен был знать это.
Он решил прервать свое выступление и вновь бежать от лакеев Лисандра, но затем все же передумал. Было бы ошибкой привлекать к себе лишнее внимание, кроме того, Нога и Камень пока сидели мирно в своих креслах, наблюдая за его игрой, и, казалось, как бы противоестественно это ни было, получали от этого большое удовольствие.
Наконец, через пять или шесть минут, он мог уходить. Не успев зайти за кулисы, он тут же стащил со головы парик, стремглав промчался мимо ошарашенного Мори и распахнул заднюю дверь.
На улице, в свете одинокого газового фонаря, стояли Нога и Камень — руки в карманах, на губах деланная улыбка радости. Проворности им было не занимать! На влажной мостовой заднего двора их тени вытянулись, как острия ножей, и какое-то мгновение Джиллиан был слишком ошеломлен, чтобы даже пошевелиться. Двумя секундами позже он уже захлопнул изнутри входную дверь, напрасно пытаясь найти какую-нибудь защелку, и, проклиная все на свете, бросился назад в суматоху гардероба и гримерной комнаты. Услышав, как позади него распахнулась дверь, он свернул на углу в проход, который приведет его обратно за сцену.
Две «мертвые» девственницы, истекая «кровью» и хихикая, шли ему навстречу, окончив свое выступление, и удивленно остановились, когда он, не обратив на них внимания, пронесся мимо. Каково же было их удивление, когда они увидели двух похожих на покойников близнецов!
Джиллиан заскочил в дверь, ведущую в комнату за кулисами, и оглянулся, ища Мори. Постановщика нигде не было видно, только двое рабочих сцены стояли, прислонившись к обратной стороне декораций, и покуривая, расслабленно слушали ту кровавую баню, которая как раз сейчас достигла на сцене своей кульминации.
Джиллиан пробежал мимо них, поискал Мори по другую сторону комнаты, но и здесь его не было. Куда же он пропал? Руководитель театра мог бы собрать достаточно людей, чтобы задержать на какое-то время близнецов, но судя по всему, Джиллиану придется полагаться только на себя.
По маленькой винтовой лестнице он добрался до низкого помещения под сценой. Перед ним раскинулся мрачный в царящем там полумраке лес из подпорок и несущих балок. Джиллиану пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Камень и Нога были выше его ростом, и им придется приложить немало усилий, чтобы последовать за ним. Сверху доносился топот безумного ученого по сцене, все время поощряемого аплодисментами и испуганными криками публики.
На другом конце подвала была дверь, ведущая в другое складское помещение. Там хранился реквизит, который использовался не в каждом представлении: части кулис, дубликаты инструментов для пыток из легкого дерева, а также декорации и исторические костюмы.
Джиллиан услышал шаги по металлическим ступенькам винтовой лестницы, и, стремительно оглянувшись, узнал длинные худые ноги близнецов. Конечно же, работники сцены попытались их остановить, но, как видно, безуспешно. А может, они приняли их за новых статистов, ходячих трупов, например.
Добежав до склада, Джиллиан вскочил внутрь и закрыл за собой дверь. Изнутри он подтянул к ней хирургический стол, на который поставил, с трудом подняв их, два тяжелых ящика. Едва второй коснулся стола, как раздался бешеный стук в дверь.
Он растерянно оглянулся. Джиллиан всего один единственный раз был здесь: несколько недель назад, когда Мори показывал ему весь театр. В его воспоминаниях комната казалась меньше, поэтому теперь он был потрясен тем, насколько просторным оказался склад. Наверное, когда-то это был старый винный погреб: запах пробки все еще висел под мрачными сводчатыми потолками. Бесконечные ряды полок, а, кроме того, одинокие лампочки на потолке дававшие лишь сумрачный свет, мешали увидеть его другой конец.
В подвале было два этажа — Джиллиан находился сейчас на верхнем. Нижний был немного в стороне и располагался прямо под рядами кресел публики: шум прорывался через деревянный потолок.
В эту нижнюю часть склада вела лестница. Здесь было то же самое: сводчатые потолки, голые лампы, бесконечная череда полок. Позади Джиллиана дверь подалась под сильными ударами: он услышал, как скребут железные ножки стола по каменному полу.
Джиллиан щелкнул выключателем, который выключал свет на верхнем этаже, а затем, перескакивая через ступени, оказался на втором этаже подвала, промчался мимо сотен принадлежностей и очутился в другом конце. Память его не подвела: отсюда на улицу вел крутой спуск для угля, который уже многие годы как не использовали, но он все еще был покрыт черной пылью и никто не считал нужным чистить его.
Джиллиан слышал, как на верхнем этаже дверь подалась окончательно; ноги зашаркали по полу, когда близнецы снова взялись за преследование.
Он вытащил пестро окрашенный ящик, стал на него и подтянулся в угольную шахту. Стыки между камнями были заполнены угольной пылью, и он все время боялся соскользнуть. Тучи черной пыли кружили над ним; гермафродит попытался подавить в себе кашель, но безуспешно. Покашливание привлекло близнецов, указав им правильное направление.
Джиллиан одолел уже метра полтора, когда шаги обоих стихли под ним. Взгляд через плечо, и вот они, застыли, устремив на него свои мертвенно-бледные лица.
Тощие руки вытянулись, пытаясь схватить его за ботинки точно клешни какого-нибудь скелета. Он продолжал взбираться все дальше и дальше, и уже пролез половину пути. Джиллиан ничего не видел: ему мешала собственная тень. Конец пути замыкала откидная дверь или — в худшем случае — железная плита. Он надеялся, что она хотя бы не закрыта.
Сейчас близнецы ползли позади него, он слышал хруст их суставов, но когда оглянулся, там был всего один, Камень, наверное, или Нога, какая разница. Другой, должно быть, побежал назад, чтобы схватить его снаружи.