Ну что ж, значит, Мексика. И Аленочкин отправился добывать столь необходимую ему коммерческую информацию в Ленинскую библиотеку.
* * *
— А если бы вы ничего не нашли? — с любопытством спросила Майя, прихлебывая чай. — Ведь это просто счастливая случайность…
— Я на нее и рассчитывал, — честно признался бизнесмен.
— Рассказывайте, пожалуйста, дальше, — попросила помощница Сильвестра, — это невероятно интригующе.
— Все интриги плохо заканчиваются, — проворчал Половцев. — Нужно сразу в милицию идти, а не скакать по джунглям. Особенно если что идет не так…
— Но в тот момент все шло так! — горячо возразил Аленочкин.
И тут же замешкался, прикидывая, стоит ли рассказывать сидящей напротив него троице о происшествии в Ленинке. О том, как он выяснил, что в библиотеке еще какой-то человек занимается теми же поисками. О том, как его служба безопасности узнала, что человека зовут Андрей Томилин. О том, как он отправился поговорить с этим неизвестным Томилиным с глазу на глаз и нашел труп в ванне.
Подумал-подумал и решил не рассказывать. Нет в этом никакого смысла. Он и помыслить не мог, что Сильвестр и Половцев знают о смерти Томилина все. И даже могут предположить, каким образом информация о древнем Городе художников попала ему в руки. Скорее всего, тут не обошлось без деда-археолога, о котором вспоминала тетя Вера. У археологов всегда имеются в запасе какие-нибудь дикие гипотезы, истории и непроверенные факты. По нелепой случайности поиски Города художников они начали одновременно. Аленочкин — когда купил шоколадную фабрику и вспомнил про какао-бобы, а Томилин — когда потерял работу в фонде и, соответственно, проверенный источник информации. Троице Томилин — Мережкин — Василенко, которая уже приобрела определенный, так сказать, опыт разграбления старых могильников, необходимы были новые «хлебные места». Тут-то, вероятно, и пошли в дело дедовы архивы…
Как бы то ни было, но Аленочкин о своей страшной находке упоминать не стал, а двинулся дальше, перескочив через неприятные события.
— Я пылал надеждой, — не без стеснения признался он. — Горел энтузиазмом. Я знал, что Александр Майский, руководитель научной секции фонда, — дока в подготовке экспедиций. И обратился к нему за помощью.
— Опять этот фонд, — проворчал Половцев, который хоть и пришел на встречу как частное лицо, в душе, разумеется, оставался оперативником.
— Ну, а что такого? — повернулся к нему Аленочкин. — Я в этот фонд средства вкладывал. Вернее, давал безвозмездно. В память о Ваське, если честно. Меня там все уважают, ценят. Почему было не воспользоваться хорошим отношением?
— Конечно, это так естественно, — успокоила его Майя, ткнув Стаса носком туфли в голень. Тот крякнул и заткнулся, продолжая, однако, сверкать глазами, как кот, у которого хозяева выпрашивают прощения за то, что наступили ему на хвост.
— Когда у меня на руках оказалась карта и я узнал, где находится Город художников, в окрестностях которого должны были расти мои деревья, я возликовал. Кстати, в древности их называли «райскими деревьями». Мысленно я тоже их так называю… В общем, экспедицию следовало отправлять немедленно.
— Почему же? — тотчас спросила Майя, считавшая, что рассказчика обязательно нужно подбадривать заинтересованными вопросами.
— Потому что как раз наступил сезон сбора урожая, — ответил вместо него Сильвестр. — Не представляю, как вам удалось обработать плоды, не имея на то достаточной подготовки. Каким образом вы отправили их в Москву, мне понятно…
— Через свой волшебный фонд, — фыркнул Половцев. — Тут и думать нечего. У ребят наверняка проверенные каналы, чего уж там.
Аленочкин, кажется, вовсе не обижался на старшего лейтенанта за его непримиримость.
— Пришлось нанять местных жителей для того, чтобы они сняли урожай.
— Велика ли прибыль с одного дерева? — с купеческим видом спросил Стас. — Про какао-бобы я слышал, но до сих пор не представляю, откуда их выковыривают.
— Из плодов, — принялся объяснять Аленочкин. — Они растут прямо из ствола и толстых веток. Очень симпатичные, довольно большие. Внутри — красновато-желтая мякоть, а в ней в пять рядов — семена. Они похожи на миндаль, примерно по два с половиной сантиметра каждое. В одном стручке их штук сорок. То есть выходит, что один плод дает сорок граммов сырья.
— Хм, — пробормотал «знаток» Половцев. — Неплохо. Короче, вы там оторвались.
— Зерна нужно уметь ферментировать, — возразил Вячеслав. — Иначе урожай пропадет. Нам удалось наполнить всего несколько ящиков. Я отправлял их с таким расчетом, чтобы самому получить в Москве. Однако к тому моменту уже знал, что моя миссия, хм, невыполнима. Я потерпел фиаско. Мой план — вывести на рынок эксклюзивный шоколад — провалился с треском.
— Но зерна все-таки отправили? — поинтересовался Сильвестр.
— Конечно, отправил. Я решил, что в любом случае найду им применение. Ученым продам. Может, медикам пригодится. — Он мыслил как бизнесмен, и с этим ничего нельзя было поделать.
— Но почему?! — воскликнула Майя. — Почему вы потерпели фиаско? Почему ваш план провалился?
— Он узнал, что от его таинственного шоколада можно слететь с катушек, — пояснил Сильвестр, который хоть и проявлял к рассказу интерес, выглядел самым незаинтересованным слушателем. Половцев с раздражением подумал, что этот тип действительно все знает заранее.
— Да, вы правы, — печально подтвердил Аленочкин. — Все происходило довольно драматично. Бр-р, не хочется даже вспоминать. Дико, неправдоподобно, как во сне…
Заваров уже давно дал по радио команду сворачивать работу — все члены экспедиции должны были вернуться в лагерь до наступления темноты. Сумерки сгущались, однако ни один человек до сих пор не появился. Он попытался снова выйти на связь с отрядом, но безуспешно. Обеспокоенный Заваров силился понять, что могло случиться. Неожиданная находка? Несчастный случай? Но его тут же поставили бы в известность. Неполадки со связью? Непохоже, он совсем недавно разговаривал по рации с одним из археологов, и все было в порядке. В чем же дело?
Его мысли неожиданно прервал громкий треск, который раздался со стороны развалин. Заваров замер и прислушался. Из джунглей снова раздался треск, сопровождаемый невнятными выкриками. Сомнений у него не было — это автоматные очереди.
Едва Заваров сделал несколько шагов в том направлении, откуда раздавались выстрелы, как в лагерь с криками ворвалась толпа вооруженных людей. После непродолжительной борьбы он получил удар прикладом по голове и на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, обнаружил, что валяется на земле со связанными руками. Рядом с ним лежали остальные члены его отряда, включая и тех, кто вечером не вернулся из старого города.