– Путь неблизкий.
– Говоришь как настоящий горожанин.
Детективы почти никогда не покидали Лондон. В пустоватой современной квартире Джона в Сент-Джонс-Вуд царила меланхоличная атмосфера ночного аэропорта. Только в комнате, где стоял компьютер, были следы обитания. В этом плане Мэй жил, как тинейджер.
После городской суматохи Рейнз-Парк выглядел не столько безлюдным, сколько заброшенным. Район казался тихим и заторможенным, словно человек, которого ударили пыльным мешком. Здесь были только ряды кирпичных домов, исписанные граффити магазины и скудные зеленые изгороди.
Они не собирались заезжать так далеко, но Брайант напутал с дорожными указателями.
– Кто-то здорово повозился с газонокосилками, – заметил он. – Ты только посмотри на эти сады. Рядом с моим домом таких аккуратных квадратных кустов сроду не бывало. Все, что у нас есть, – это облезлые старые платаны с полиэтиленовыми мешками на верхних ветках и дворы, забитые коробками из «Макдональдса».
– Но у тебя никогда не было сада.
– Был – у моей матери в Бетнал-Грин. Мы держали кур в бомбоубежище Андерсона, [29] выращивали настурции, у нас была черепаха. Настоящий сад, где папа мог спокойно разбирать мотоцикл. А здесь все по-другому.
Брайант не ошибся. Здесь даже воздух был чище, – по крайней мере, в нем не клокотали фторуглероды. В Уимблдоне детективы попали в окружение джипов и машин размером с грузовик, на которых колесили зажиточные многодетные семьи, никогда не заезжавшие дальше «Теско» или своих девонширских гнездышек. Значки программы «Сторож соседского дома» на окнах фасадов, никакой уличной активности, кроме как в супермаркете, ни единой души, кроме собачницы – неизменной старушки в шляпке «лакричное ассорти» и перчатках в тон.
– По мнению Лонгбрайт, люди, всю жизнь прожившие на окраине, не знают правил общения, потому что никогда не заговаривают с чужаками, – заметил Брайант.
– Это перебор.
– Не знаю, не знаю. Вот у жителей Балаклава-стрит явные сложности в общении со мной.
– Артур, сложности с тобой возникают у всех. Ты пугаешь людей.
– Чепуха. В последнее время я стал приятным во всех отношениях. Шутка сказать, я почти не злюсь на сотрудников, присланных к нам Стенли, – даже на таких неандертальцев с отвисшей челюстью и слюной изо рта, как Бимсли.
Старший офицер Стенли Марзден был связующим звеном между детективами и правительством. Предполагалось, что он действует беспристрастно, но зарплату ему платило министерство внутренних дел. Все знали, что он играет в бильярд с Раймондом Лэндом, но при этом ходит на матчи «Арсенала» с сержантом Карфаксом, на редкость неприятным офицером городской полиции. Карфаксу четырежды отказывали в повышении, и в своих неудачах он решил обвинить Брайанта. Неудовольствие в полицейских кругах по поводу особого статуса, предоставленного Отделу аномальных преступлений, сохранялось, но в большинстве случаев выручали такт и неистощимое терпение Мэя. Его любили даже враги. А вот Брайанту, напротив, достаточно было снять трубку, чтобы рассердить любого, кто находился на другом конце провода.
По дороге Брайант читал карту с большим трудом, – по его словам, у него от этого болели глаза, и Мэю приходилось то и дело останавливаться, чтобы самому проверить координаты движения.
– А я тут переписывал твои записи. – Брайант достал книжечку в оранжевом переплете из венецианской кожи и передал ее напарнику. – Я подумал, если уж мы должны предоставить Раймонду отчет, пусть он будет хотя бы увлекательным.
Мэй подождал, пока можно будет остановиться на красный свет, и нетерпеливо пролистал страницы.
– Ты не можешь это переписывать, Артур. Это свидетельские показания, а не стихи. – Он бросил на Брайанта недовольный взгляд.
– Я только добавил кое-какие впечатления.
– Будь любезен, держи свои впечатления при себе.
– Но я всего лишь думал о Балаклава-стрит. Сперва утонула старая дама, потом мужчина был погребен заживо. Здесь есть соответствие, правда?
– Артур, что нам делать с этим соответствием, если у нас нет мотива? У погибших ничего не украли. Немотивированные убийства случаются в каждом районе, но когда два из них происходят на одной улице и в один месяц, велик соблазн найти между ними связь. В этом районе распространена уличная преступность, связанная с наркотиками, но это явно другой случай. Я бы признал эти смерти случайными, если бы мог понять, как они произошли. В сущности, что у нас есть? В случае с Эллиотом Коуплендом – свидетель и подозреваемый, но из этого следует только одно: Рэндалл Эйсон, возможно, был на месте преступления. Думаю, эта дамочка, Аллен, на самом деле видела, как погиб Коупленд, но даже не попыталась ему помочь, и ей стыдно в этом признаться. Она решила – пусть тело обнаружит ее подруга, когда будет возвращаться из магазина.
– Возможно, надо снова опросить соседей. Мне все кажется, ты что-то упустил.
– Где это мы, Артур?
– В Барнз-Коммон. Почти на месте.
– Тогда за каким чертом мы проделали такой путь до Рейнз-Парка?
– Не спрашивай меня. Ты же за рулем.
– Но ты указываешь путь. Дай-ка сюда. – Мэй взял карту. – Год издания – тысяча девятьсот пятьдесят восьмой. Ты что, вообще ничего не выбрасываешь?
– А я люблю старые вещи. Это куда лучше, чем жить в квартире, похожей на автосалон.
Напарники пререкались почти машинально, но этот обычай, по крайней мере, способствовал эволюции их взглядов.
«БМВ» с рычанием остановился возле реки. Мэй провел пальцем по карте, проследив, где ручей впадает в реку. Он выглянул из окна. Вдоль реки была установлена низкая бетонная дамба.
– Что ж, кажется, мы на месте, но где же Гринвуд?
– Вон там. – Брайант указал на черный «ягуар», припаркованный возле приземистого дома с заколоченными окнами. – Машина Джексона Убеды.
Это было промышленное здание, викторианская коробка без прикрас – таких в городе великое множество.
Детективам не пришлось долго ждать. Четверть часа спустя Убеда появился на пороге дома в сопровождении Гринвуда. В дверном проеме Мэй успел разглядеть какое-то оборудование для откачки воды. На полу валялись толстые гибкие трубки.
– Да что же они, черт побери, затевают? – громко спросил Джон.
– Возможно, собрались осушить ручей, – предположил Артур.
– Но они уже на четвертой по счету подземной реке. Неужели они пытаются осушить целую систему? Как нам поступить?
– Ты пойдешь и прицепишь свою электронную штуковину, и мы будем ждать. – Брайант поглубже уселся в кресло пассажира, его шляпа съехала вниз и соприкоснулась с воротником, полностью закрыв лицо детектива.