Он улыбнулся, демонстрируя свои нелепые протезы:
– Чтобы распутать этот клубок, нам придется вернуться более чем на тридцать лет назад, к Гилберту Кингдому, неоцененному художнику, сумевшему за всю жизнь продать всего две картины. Нация пережила ужасную депрессию, а сразу после этого погрузилась в следующую мировую войну. Теперь, когда ценой мук и лишений достигнут мир, люди понимают, что искусство их не интересует, в особенности такие необычные мифологические картины, созданием которых увлечен Кингдом. Видите ли, художник верит, что мир спасут христиане, отказавшиеся от своей веры, чтобы вернуться к язычеству. Он человек, появившийся на свет не ко времени. Нам повезло, что их с сыном фотография есть в книге, хранящейся у Перегрина Саммерфилда, иначе мы бы в жизни не смогли установить его личность. Итак, жена художника сбежала, оставив на его попечении маленького сына. Когда улицу восстанавливают после бомбежек, за ремонт некоторых из домов берется один застройщик, и Кингдом – возможно, они с застройщиком подружились во время войны – убеждает того позволить ему расписать стены. Он задумал четыре фрески, исходя из физиологии и мифологии этих мест, все еще крепко связанных с их прошлым.
– Думаешь, он видел карту? – спросила Лонгбрайт, выливая свое пиво в большую кружку.
– Кингдом, безусловно, о ней знает или изучает историю района в краеведческих книгах. Он понимает, что дома соответствуют предмету его увлечения. «Дом огня» – монастырь, бросивший вызов католической церкви и сожженный за свои ереси. «Дом поганой земли» – братская могила для умерших от чумы. «Дом отравленного воздуха» – на холме, расположенном слишком близко к дубильной фабрике, где люди часто заболевали. «Дом, проклятый всеми водами» – судя по названию, место, которое затапливалось каждые несколько лет, не так ли? Гилберт Кингдом осматривает улицу и выбирает четыре дома, стоящих в точности на вышеназванных исторических участках, потому что каждый из них, по удивительному совпадению, представляет собой один из четырех элементов.
– Итак, теперь у него есть грандиозный сюжет, – сказал Мэй, – так сказать, повод для уникального художественного высказывания.
– Совершенно верно. Росписи должны стать его высшим достижением и, что еще важнее, поднять цену на дома при сравнительно небольших затратах застройщика. На первый взгляд план отменный – сочетание искусства и коммерции. Он сможет обеспечивать сына, воздвигнет нетленные памятники своим верованиям и соберет урожай наград, достойных великого мастера. Но, увы, в этом плане, как и во многих других, есть изъян.
– Цены на дома в этой местности поднять не удалось, – догадалась Дженис.
– К сожалению, связи района с его прошлым сильны, слишком сильны. Никто не хочет там жить, не говоря уже о том, чтобы приплачивать за прилагающиеся произведения искусства антихристианской направленности. Правительство занято восстановлением страны – не до искусства сейчас! Застройщик обанкротился, и художник, бесплатно живший в одном из домов и потративший на свою работу четыре долгих года, выброшен на улицу вместе с сыном, где погибает жалкой, постыдной смертью от рук местных хулиганов. Жизнь подражает искусству, и его смерть в воде перекликается с темами его творчества.
– Над мальчиком берут опеку… – продолжил Мэй.
– Верно. Он живет у разных опекунов, но никогда не забывает, что случилось с его отцом. Какое-то время он работает в галерее Тейт, только чтобы находиться рядом с одной из двух картин Гилберта, но потом лишается места из-за скандала, устроенного им в связи с продажей картин. У него нет денег, а значит, и права голоса в этом мире. Все его видят, и в то же время он становится невидимым.
– Какая горестная жизнь! – Калли плотнее закуталась в шубу, поудобнее устраиваясь в кресле.
Брайант встал и начал расхаживать по комнате, смакуя возможность четко выстроить факты.
– Идем дальше. Проходит время. Район меняется. Приезжают яппи. Среди них Хизер Аллен, девушка более чем практичная. Она твердо намерена получить от жизни все, чего ей хочется, но жизнь ее разочаровывает. Сперва лопается бизнес ее мужа, потом он оставляет ее ради кого-то помоложе. Она трепещет при мысли о своем крахе и очень беспокоится о внешнем благополучии, а потому решает скрыть тот факт, что теперь она разорена и одинока. Хизер отрицает свой развод и старательно делает вид, что все в порядке. Не удивлюсь, если выяснится, что мужчина, приходивший к ней в дом, – Калли видела его из окна – вовсе не ее муж. Возможно, это старый друг семьи, у которого она надеялась занять денег, или управляющий ее делами, пришедший для не очень-то дружеского разговора. У Хизер Аллен неплохие мозги, но она никак не может устроить свою жизнь. Ее снедает горечь из-за былых неудач, но она собирается взять реванш.
– Она говорила мне, что у нее нет ничего, кроме дома, а его она ненавидит, – вспомнила Калли.
– Потому что он напоминает ей о неудавшемся браке. – Брайант ткнул указательным пальцем в сторону Калли. – Итак, она решает продать дом так дорого, как только можно. Чтобы это сделать, ей сперва нужно привести его в порядок, а денег почти нет. Тогда она прибегает к услугам местного халтурщика, Эллиота Коупленда, и тот начинает обдирать ее подвал. Тогда-то она и обнаруживает роспись.
Артур сделал театральную паузу, глядя на ночную улицу сквозь затуманенное окно.
– В этот момент Хизер делает ошибку, которая разрушит всю ее жизнь. Как человек поверхностный, она умеет создавать видимость. Она знает понемногу о многих вещах, но не очень сведуща в искусстве, хотя работала в галерее и даже помогала устраивать выставку Стенли Спенсера. Наморщив изящный носик, она приказывает рабочему содрать отвратительную штукатурку и окрасить стены заново, и бедный пьяный Эллиот рад угодить клиентке. Как выясняется, Хизер зря так торопилась: как только настенная живопись уничтожена, на глаза Хизер попадается книга, принадлежащая сыну Кингдома. Как она ее нашла? Само собой, ее подкинул хранитель улицы, бессильный и бесправный нищий Тейт – он пытается сберечь наследие отца, но делает все неправильно. Проглядев книгу, брошенную кем-то в ее почтовый ящик, Хизер видит четыре иллюстрации – мифические, эпические картины, созданные художником больших достоинств, но теперь, видимо, утраченные. Тут она, конечно же, узнает свой собственный дом – дом номер шесть по Балаклава-стрит, «Дом воздуха», который она только что закончила ремонтировать, таким образом полностью обесценив. Тейт, само собой, не разрешает ей оставить книгу – он проникает к ней в дом и забирает свою вещь, потому что больше у него ничего нет. Что остается делать Хизер? Все, что у нее есть, – это недвижимость. Она уничтожила единственный путь к спасению и винить в этом должна только себя. Но если немного подумать, она сможет вычислить, где находятся остальные три дома. Что если их подвалы все еще нетронуты и – Господи, помоги – новые хозяева не подозревают о сокровищах, спрятанных в их стенах? Тейт рассчитывает, что она сохранит работы его отца. Вместо этого он случайно создает монстра.
– По-моему, здесь многовато догадок, – заметила Лонгбрайт, допивая пиво.
– Думаю, Дженис, ты поймешь, что я прав, когда будешь ее допрашивать. – Брайант терпеть не мог, когда перебивают. – На чем я остановился? Так вот – Хизер на время берет карту у члена местного исторического сообщества. Она наводит справки, даже пытается поговорить с соседями. И что она обнаруживает? Что «Дом огня», номер сорок три, принадлежащий вновь прибывшим Тамсин и Оливеру Уилтон, был капитально отремонтирован в шестидесятых. Что «Дом земли», номер сорок один, где теперь живет еще один новичок, Джейк Эйвери, был также обновлен несколькими годами позже. Остается только номер пятый, «Дом воды». Именно он, как выясняет Хизер, является ключом ко всем четырем домам. Он объясняет, почему Кингдом избрал стихии в качестве «канала» для своих верований, ведь дом выстроен на реке Флит. Это место, где находился «Дом, проклятый всеми водами», и художник может изгнать из него духов или, точнее, воспеть это в своем искусстве. Согласно книге, в доме находится самая искусная роспись из всех – именно она отняла у Кингдома больше всего времени, именно из-за нее покровитель художника в конце концов потерял в него веру. И это сокровище принадлежит старой даме, живущей там с 1949 года, а значит, она единственная владелица дома с того момента, когда роспись была закончена. Хизер – боец, агрессор, но также и человек, способный планировать. Внезапно она становится лучшей подругой Рут Сингх. Она окружает ее заботой – ходит за покупками, подстригает ей ногти, причесывает ее, но достаточно осторожна, чтобы никто об этом не узнал. Помогая Рут по хозяйству, она тайком спускается в подвал. Представьте себе ее восторг, когда она обнаруживает, что роспись в целости и сохранности. Хотя Рут покрыла ее несколькими слоями краски, она не повреждена. Это будет чудо Лондона, наряду с Лейтон-Хаусом и Дебнем-Холлом. Город полон необычных домов, признанных национальными сокровищами. У Хизер будет богатство и уважение, все, чего она ожидала от своего брака. Старушка вряд ли протянет еще долго – удастся ли Хизер попасть в завещание?