Но на этот раз Бартон не умер; они обнаружили его живым. Если бы он попытался убежать, его все равно схватили бы. А, может быть, и нет? Но в случае ночного побега его могла убить молния, а они уже поджидали его в ПВ-камере… Бартон предполагал, что она находится под поверхностью планеты или в Башне северного моря.

— Мы тщательно исследовали ваше тело, а также проанализировали каждый компонент вашего… психоморфа или ауры, если вы предпочитаете этот термин, — Лога указал на сферу, переливающуюся над головой Бартона.

Вдруг этик повел себя весьма странно. Он обернулся и ткнул пальцем в Бартона-наблюдателя:

— Мы не нашли разгадки!

Со своего места на возвышении Бартон выкрикнул:

— Вы считаете, что вас только двенадцать! Но здесь есть тринадцатый! Роковое число!

— Важно не количество, а качество, — произнес кто-то невидимый.

— Вы ничего не сможете вспомнить о том, что здесь произошло, когда вернетесь на берег Реки, — предупредил Лога.

Как и на первом допросе, тот, второй, Бартон хранил молчание.

Но Бартон-наблюдатель поинтересовался:

— Как вы заставите меня забыть?

— Мы можем стереть из вашей памяти все, как с магнитной ленты, — Танабар словно читал лекцию. (Может быть, он и есть Икс и сейчас предупредит его? — мелькнуло в голове у Бартона). — Тогда у вас не останется и следа воспоминаний о семи годах, проведенных в долине. Правда, для этого нужна огромная энергия… Но мы уничтожим лишь некоторые эпизоды. Компьютер, сканирующий память в ускоренном режиме, оказался бессильным только в тот момент, когда вас посетил этот грязный ренегат. Все остальное просматривалось вполне отчетливо. Мы знаем обо всем, что случилось с вами. Мы видели то, что видели вы, слушали и чувствовали вместе с вами, даже ощущали окружавшие вас запахи. Мы сопереживали происходившее с вами.

— К сожалению, предатель пришел к вам ночью и идентифицировать его — или ее — не удалось, хотя мы пропустили запись голоса через акустический дистортер. Я говорю — его или ее — потому что вы видели лишь бледный силуэт и не могли различить ни черт лица, ни пола, ни других характерных особенностей. Голос казался мужским, но женщина могла имитировать его с помощью несложных устройств. Запах тела тоже оказался фальшивым. При анализе мы обнаружили только молекулы некоего искусственном химическом соединения.

— Короче, Бартон, мы не выяснили, кто предатель, и не понимаем, почему он — или она — действует против нас. Совершенно непостижимо! Познавший истинный мир пытается предать нас! Единственный вывод — он безумец, хотя это тоже невозможно.

Бартон, стоявший на возвышении-ступеньке, каким-то образом знал, что Танабар не произносил этих слов на первом представлении спектакля. Он знал также, что спит и приписывает эти слова Танабару. Речь этика родилась в мыслях Бартона, это были его собственные рассуждения, фантазия, пришедшая в голову позже.

Теперь заговорил Бартон, сидевший в кресле:

— Если вы можете читать мысли и записывать их, то почему бы вам не прочитать свои? Тогда вы обнаружите предателя.

Лога смущенно взглянул на него.

— Конечно, мы подвергались проверке, однако… — он пожал плечами и поднял вверх ладони.

— Однако, — вмешался Танабар, — человек, котором вы зовете Иксом, лгал вам. Он — не один из нас; всего лишь второстепенный агент. Мы соберем всех для сканирования памяти — но со временем; их слишком много. В конце концов, мы найдем предателя.

— А если выяснится, что никто из них не виновен? — спросил сидевший в кресле Бартон.

— Не будьте наивным и не беспокойтесь об этом, — мягко произнес Лога. — Перед пробуждением в предвоскресительной капсуле можно стереть из памяти любое событие. Вы забудете о визите отступника, — он сделал паузу, потом нерешительно продолжил: — Мы искренне удручены тем, что приходится прибегнуть к насилию. Но сейчас это неизбежно, а со временем мы искупим вину и восстановим справедливость.

— Но, — отозвался Бартон из кресла, — у меня еще есть воспоминания о том месте… о ПВ-капсуле. Вы забываете, что я часто думаю о минутах, предшествующих появлению Икса. И, наконец, мне удалось многим рассказать об этом.

— Полагаете, они вам действительно поверили? — спросил Танабар. — Но даже если и так, то что они могут сделать? Нет, мы не хотим вас полностью лишить памяти о жизни здесь; слишком большая потеря, вы забудете своих близких, своих друзей… И, кроме того, — он запнулся, — это может замедлить ваше продвижение к цели.

— К цели? К какой цели?

— Пора вам все знать. Тот безумец, что предложил вам свою помощь, на самом деле только использует вас. Он скрыл, что, выполняя его замыслы, вы можете лишиться шанса достичь вечной жизни. Поймите, он или она — кем бы ни был предатель, — это воплощение зла! Да, зла!

— Теперь, — добавил Лога, — мы убедились окончательно — ваш незнакомец поражен болезнью.

— Его болезнь в определенном смысле и есть зло, — произнес человек с кристаллом в глазнице.

Откинувшись в кресле, Бартон вызывающе расхохотался.

— Значит, вы, ублюдки, ровно ничего не знаете?

Он вскочил на ноги, опираясь на туман, как на твердь, и закричал:

— Вы просто не хотите, чтобы я добрался до истоков Реки! Но почему? Почему?

— О'ревуар, — сказал Лога, — и простите нас за то, что мы прибегаем к насилию.

Женщина направила на Бартона синий блестящий жезл, и он рухнул. Двое мужчин в белых кильтах, выплыв из тумана, подхватили бесчувственное тело и погрузили его в облако.

Бартон-наблюдатель вновь попытался разглядеть паривших в кресле людей. Низвергаясь в туманную пропасть, он погрозил им кулаком:

— Вы, ублюдки, никогда меня не поймаете!

Темные силуэты беззвучно зааплодировали.

Бартон считал, что вернется туда же, где его застали этики. Однако он очнулся в Телеме, в той самой крошечной стране, которую когда-то основал.

Он был изумлен — ему сохранили память. Он помнил все, даже инквизиторский допрос с участием двенадцати этиков.

Каким-то образом Икс сумел обмануть всех.

Позднее Бартон не раз гадал, не пытались ли Они обмануть и запугать его. Похоже, в этом не было смысла, но кто мог знать Их истинные намерения?

Он вынужден был одновременно вести вслепую два шахматных поединка. Это требовало мастерства, знания правил игры, умения манипулировать фигурами на доске. Он же не знал ни правил, ни уровня подготовки своих соперников.

Их замыслы были темны и непредсказуемы.

3

Застонав, Бартон очнулся, пребывая в состоянии полусна, на грани реального и призрачного миров.

Он не знал, где сейчас находится. Его окружала темнота, мрак столь плотный, что, казалось, он пропитывал насквозь и тело, и разум.