— Мама, что со мной? — спросила я тихо. — Я долго болела? Где я, мама?
Мама кинулась ко мне и принялась гладить по головке.
— Ничего, ничего, доченька, доктор сказал, это может быть. Но пройдет. Слышишь? Все восстановится, ты все вспомнишь… Просто температура была слишком высокая… Ты поспи, пойдем я тебя уложу.
Я позволила маме уложить меня в постель и укрыть одеялом. Ничего, я просто сплю. Я потом проснусь, и этот кошмар закончится.
Я долго не мог понять — я уже проснулся или все еще сплю? Или у меня этот… горячечный бред?
Голова вроде ясная, только слабость по всему телу.
Но комната… Нет, никакой особой белизны и стерильности! И никаких незнакомых девочек! Но комната явно не моя. Первое, что поразило — телевизор в углу. Маленький и очень тонкий.
Да и мебель… не было у меня никогда такой мебели! Все какое-то яркое, легкое… И совсем нет книг! Я даже сел в кровати, повертел головой, но так и не обнаружил любимого книжного шкафа — большого, коричневого, в котором на нижней полке не хватало одного стекла — мы с Женькой однажды очень активно играли в солдатики.
Книги обнаружились только на небольшой полочке над телевизором — только учебники, хотя и непривычного вида.
— Сынок! Ты уже проснулся?
Я обернулся на мамин голос… и замер с открытым ртом. В двери стояла женщина, очень похожая на маму. Глаза и улыбка были мамины, но в остальном она была… Какая-то очень молодая. Худая, загорелая, а главное — красиво накрашенная и в каком-то супермодном брючном костюме. Мама так красиво одевалась всего несколько раз, когда мы ездили на свадьбы к моим двоюродным сестрам.
— Что такое? — женщина испугалась очень по-маминому. — Тебе плохо? Голова болит?
Я не успел ответить, потому что из-за ее плеча ловко проскользнул в комнату мужчина в белом халате. Наверное, врач, хотя на того недовольного дядьку из «скорой» он не был похож. Того все раздражало, а этот прямо светился от радости.
— Ну-ка, молодой человек, позвольте ваш пульс!
Если бы я пытался не позволить, все равно не успел бы — улыбающийся врач схватил меня за руку, что-то там пощупал, выхватил из кармана какой-то приборчик и присобачил мне на лоб и сгиб локтя две присоски. Понажимал на приборчике кнопки, остался доволен и объявил маме:
— Остаточные явления есть, но кризис позади!
Похожая на маму женщина, которая все это время простояла рядом с кроватью с напряженным лицом, как-то сразу обмякла и присела на кровать.
— Слава богу, — сказала она и погладила меня по голове.
Я зажмурился.
Все-таки это была мама! Просто помолодевшая и празднично одетая. Но ни у кого на свете нет таких рук и такого голоса.
Я немного полежал с закрытыми глазами, приходя в себя. Хорошо, что мама на месте, но вот где все остальное?
— Мам! А где мой книжный шкаф?
— Книжный шкаф?! — изумилась мама.
На секунду мне показалось, что шкаф на месте, просто я не рассмотрел его. Я открыл глаза. Шкафа не было, зато мама смотрела на меня растерянно.
— Ну да. И все мои книги.
Мама беспомощно глянула на врача. Тот тоже перестал улыбаться.
— Хм… любопытно… А какое сегодня число, молодой человек?
Я задумался. Я читал в книгах, как больные проводят в бреду много дней, а потом не помнят ничего. На всякий случай ответил:
— Ну… заболел я двенадцатого апреля… Сегодня тринадцатое?
Врач остался доволен.
— Правильно. А как тебя зовут?
Он задал еще несколько простых вопросов, и с каждым моим правильным ответом становился все радостнее.
— А вот насчет шкафа… — сказал он немного вкрадчиво, — какие там были книги?
Я добросовестно перечислил:
— Майн Рид. «Волшебник Изумрудного города». «Что такое? Кто такой?»…
Я перечислял свои любимые книги, а брови на мамином лице поднимались все выше. Когда я дошел до сборника «Пионеры-герои в годы войны», брови дошли до верхней точки, да так в ней и застряли.
Я запнулся. Очень не хотелось расстраивать маму, но ведь врач попросил… И вообще, почему список моих книг должен ее так расстраивать? Может, я забыл какую-то важную книгу? Я покопался в памяти и, кажется, обнаружил искомое.
— «Настольная книга пионера Советского Союза», — выпалил я.
Теперь на меня изумленно таращился еще и врач.
Я совсем смутился и решил пока помолчать. Мама требовательно посмотрела на врача.
— Ну… — дядька потер переносицу в задумчивости. — В целом все в норме, но некоторые аберрации наблюдаются. Скажите, ваш сын много сидит за компьютером?
Мама тяжело вздохнула:
— Вы понимаете… Муж все время на работе, он управляющий в крупном холдинге, у меня тоже свой бизнес…
Тут я вообще перестал что-то понимать и дальнейший диалог мамы и доктора прошел мимо моих ушей. Какой еще «управляющий»? Какой еще «бизнес»? И что такое «холдинг»?! Этот холдинг почему-то меня сильнее всего обидел.
— Не в холдинге папа работает, а в обкоме партии! — заявил я прямо посреди какой-то маминой фразы, хотя взрослых перебивать и невежливо.
Мама и врач разом обернулись ко мне. По-моему, они испугались.
— Ага, — первым пришел в себя доктор. — Понятно. Я вам пропишу успокоительное, ладно?
Мама кивнула и принялась меня гладить по голове. Лицо у нее было такое жалостливое и перепуганное, что я на всякий случай закрыл глаза и уткнулся ей в бок. От мамы пахло непривычно, но все равно это был мамин бок, теплый и уютный.
Взрослые перешли на шепот.
Тут я понял, что очень устал от всех этих загадок.
Я прижался к маме поближе и заснул.
Я проснулась. Вспомнила вчерашний день. Долго не решалась открыть глаза. Открыла. Отвернулась к стенке и заплакала. Прибежала мама. Я посмотрела на ее жуткий халат и заплакала еще громче. Кажется, потом приходил врач и мне даже что-то кололи. Не знаю…
Никогда в жизни не был так спокоен. Да, я лежу в чужой комнате. Да, мама выглядит непривычно…
Ну и что? Все нормально. Все даже отлично.
За окном сумерки, но я не знаю, утро это или вечер. И знать не хочу. И так все хорошо.
Приходит мама и дает выпить каких-то таблеток. Мне становится еще лучше. Я улыбаюсь.
Мама говорит: