Хотя… Он же, Карлсон, жужжать должен, как свихнувшийся вентилятор. Нет, это не пойдет. Обойдемся без в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил.
Вы можете себе представить слониху на пуантах? Нет? А придется. Потому что по бесшумности и грациозности перемещения в пространстве мы с ней идентичны.
Но ничего, со вторым этажом я справилась, и даже подло затаившуюся визгливую досочку мне удалось миновать вполне благополучно. Дорогой в преисподнюю передо мной темнела лестница. По перилам съехать не получится, я и в облегченном виде не решилась бы. Значит, придется топать по ступенькам.
Вот как раз топать и не надо, будем скользить и дальше будто на пуантах.
Опять получилось! Похоже, бессонницей в этом доме маялся только Хаким, остальные могли похвастаться крепким, богатырским сном.
Они и хвастались, причем довольно звучно. Храп практически всех разновидностей, от робкого бульканья до оглушительного рева, сотрясал стены первого этажа.
Либо на втором этаже я обитала в гордом одиночестве, что само по себе весьма сомнительно, либо там подобрался нехрапучий контингент.
Зато идти по первому этажу – одно удовольствие. Опасаться случайного скрипа просто смешно, он все равно утонет в раскатах храпа. Я увеличила скорость передвижения и, трепеща крылышками эйфории, выскочила в холл, как обнаглевшая вошь на лысину. Ведь кто-то зачем-то оставил здесь свет, тогда как больше нигде света нет. Ну и что сделал бы любой здравомыслящий человек, обратив внимание на этот пустячок? Правильно, остановился бы у входа в холл и внимательно осмотрелся.
Увы, увы, увы, у меня сейчас были проблемы не только со здраво-, но и с процессом мышления в целом.
Видимо, ангел-хранитель действительно поставил на меня все свои сбережения, потому что обитатели холла, трое подчиненных Бахрама, оставленные здесь для охраны, к своим обязанностям отнеслись без должного пиетета. Совсем наплевательски, надо сказать, отнеслись.
Но как же красивы были эти воины во сне, как нежно и мелодично они храпели, обнимая любимые автоматы! Умилительная картина, можете мне поверить. Ничего лучшего я не видела! Сегодня, во всяком случае.
Валявшиеся рядом с ребятками пустые бутылки бодро подмигивали мне стеклянными боками – давай, голуба, не тушуйся, вперед! Видишь, сколько выпили эти славные воины? Теперь они будут спать до утра, пока их бока не вкусят сладостных тычков ботинок Бахрама.
И вовсе я не тушуюсь. Между прочим, некрасиво намекать даме, что ее тело медленно, но верно превращается в тушу. Сама это знаю.
Что ж, вот я и у двери. Теперь все просто, ведь я выхожу. А вот если бы мне непонятно с какого перепугу понадобилось попасть внутрь здания, сложноватенько было бы. Ускоренные курсы владения отмычкой я не заканчивала. Да и отмычки нет. Даже пилочка для ногтей отсутствует, представляете?
Хватит выпендриваться, уноси скорее ноги. А также все, что расположено выше, и побыстрее.
Я осторожно пощелкала замком, потом отодвинула засов. Дверь нехотя приоткрылась, выпуская меня… На свободу? Как же, во двор пока. До свободы еще метров сто плюс высоченный забор.
Ой-ей, а холодно-то как! Днем здесь царствует пока солнце, а вот ночью, оказывается, осень вступает в свои права, с которыми мой спортивный костюм явно не справлялся. Вернуться, что ли, в холл, я там видела висевшую на стуле куртку. Нет, возвращаться – плохая примета, так можно досрочно превысить лимит везения.
Кажется, все-таки я его превысила. Не успела я преодолеть треть расстояния до забора, как за спиной затряслась от могучего топота земля. Очень не хотелось оглядываться. Но не видеть опасность еще страшнее. Тем более, когда эта опасность дышит тебе в ухо. Нет, не в спину, а именно в ухо.
Ой, мамочки! Теперь понятна причина пофигистски-наплевательского отношения обитателей дома к охране. Зачем напрягаться, когда по двору носится лохматый мутант.
Потому что не бывает собак такого размера, не бывает! И не надо говорить, что у страха глаза велики. Хотя глазки у этой псины тоже не маленькие. А еще – у нее мохнатая и бородатая морда, располагавшаяся как раз на уровне моего плеча, мощный торс и гигантская пасть, из которой вывалился язык размером с лопату для снега. Ой-ей-ей, похоже, это та милая псинка, занесенная в Книгу рекордов Гиннесса как самая большая собака в мире. Ирландский волкодав.
Приплыли. Что там говорится о сих славных животинках? «Нежный – в ответ на ласку, ужасный – в ответ на вызов». Пес, мне и в дурном сне не привидится бросать тебе вызов, я с гораздо большим удовольствием бросила бы тебе мозговую косточку. Но у меня ее нет. Только свои, личные, но мне их жалко.
Смотреть и дальше в глаза этого зверя не было сил. Я зажмурилась и обреченно застыла, боясь пошевелиться. Главное – не бежать. И не делать резких движений. Тогда есть шанс уцелеть. Сейчас этот гигант оповестит своих хозяев, что по двору передвигается посторонний объект, выбегут люди Бахрама, и…
И еще нельзя реветь. Не реветь, кому говорю! Ну, не получилось, что ж теперь истерить-то! Может, успеет Сергей Львович.
Пес шумно дышал мне в лицо, но почему-то молчал. Ни грозного рыка, ни басовитого лая. Да к тому же… Нет, не может быть! По моему лицу словно кто-то провел теплой влажной тряпкой.
Я отважилась приоткрыть глаза. Гигант с любопытством рассматривал меня, не трогаясь с места. Только сейчас я обратила внимание, что доче моей тоже не спится. Она довольно активно крутилась, вертелась и боксировала. Может, волкодав почувствовал беззащитного детеныша и потому так странно себя ведет?
– П-п-привет, собачка, – тихо проговорила я, справившись с оцепенением. – Ты нас отпустишь, ведь правда?
Пес сел и озадаченно посмотрел на меня. Потом склонил голову набок. От этого, такого знакомого и забавного собачьего движения, он сразу перестал казаться мне злобным монстром. Что, впрочем, вовсе не означало, что он перестал им быть в действительности.
Продолжая бормотать что-то ласково-успокаивающее, я спиной пятилась к забору. Надеюсь, что направление выбрала правильно, иначе пятиться можно до утра, кругами вокруг дома.
Дивное зрелище, между прочим, понимающий человек оценит: ночь, луны не видно из-за облачности, рассеянный свет наземных светильников и – дама, вообразившая себя, судя по способу ее передвижения, раком. А еще – огромная собачища, подъезжающая следом за дамой на попе.
Пес именно подъезжал, отталкиваясь передними лапами и не отрывая седалища от земли. Скучно ему, наверное, вот он и развлекается.
Пусть веселится, главное, чтобы не стал меня по двору гонять, словно гигантскую кость.
«Очень надо, – светилось в хитрющих глазах псины. – Мне так гораздо интереснее, ты смешно двигаешься. А еще – не орешь, не дерешься и не надеваешь на меня электроошейник. Так что иди себе, куда шла».
Легко сказать – иди. Развернуться к милому созданию тылом я все еще не отваживалась. Да и невежливо это по отношению к такому дружелюбному парню. В общем, катится, катится большая каракатица.