Господи, что было бы со всеми этими людьми, окажись они в действительно скверной ситуации! Даже менее избалованные марциане вели себя совсем не блестяще, а ведь на кону стояла их собственная, не чья-то чужая жизнь. Они ныли и плакали, жаловались на жару и жажду, отказывались двигаться дальше. У моря они тотчас напились соленой воды, не слушая моих окриков, а потом винили меня в том, что я не смог остановить их. Сколько во Вселенной желающих переложить ответственность на чужие плечи – с ума можно сойти!
И на Тверди так будет. Цепкие зубастые первопроходцы, неказистые как сорняки, но зато и живучие, мало-помалу выведутся, уступят место любителям «пожить по-человечески», дряблым духом и телом, ни на что не способным без специальной поддержки. И это будет названо важным шагом на пути приобщения к цивилизации.
Иллюминаторов, к счастью, хватило на всех. Впервые я был в космосе, впервые видел планету со стороны, да не какую-нибудь планету – саму Землю, колыбель, черт побери, человеческой цивилизации! Зрелище заворожило меня как мальчишку, и не было в том ничего худого. Нормальный турист. Повозмущался вместе со всеми, теперь остыл и пялится на голубой в разводах шар. Еще немного, и заявит, что ему по душе космическая романтика, он о ней с детства мечтал.
Прошло сколько-то времени, и голос по корабельной ретрансляции возвестил, что «Бриллиант» начинает полет на реактивной тяге с целью удалиться от Земли на безопасное для туннелирования расстояние и что беспокоиться по этому поводу не следует, поскольку гравикомпенсаторы не дадут измениться силе тяжести на жилых палубах лайнера. Действительно, минуты через три пол и переборки чуть-чуть завибрировали, земной шар в иллюминаторе сместился вбок, и кто-то радостно воскликнул: «Летим!» Как дети, честное слово. Хотя, возможно, я был несправедлив к круизным туристам. Для чего люди платят большие деньги, отправляясь в путешествия? Не для того ли, чтобы хоть раз-другой ощутить чистые детские эмоции? Ведь это такая радость!
Шестнадцать часов мы удалялись от Земли поперек эклиптики. За это время мы успели пообедать, поужинать и поспать, а Земля превратилась в крупную горошину. Несмотря на оповещение, сам момент туннелирования я прозевал – просто звезды вдруг ни с того ни с сего поменяли расположение на черном фоне. Одни исчезли, другие добавились. И только-то. Никакой мигрени, даже самой легкой, я не ощутил, и уши не заложило. Да, это не Врата…
Сберегая мое зрение, иллюминатор внезапно потемнел – в него вплыла звезда планеты Китигай, бело-желтый шар, более яркий, чем Солнце. А где же планеты? Я перешел к другому борту и нашел одну горошину желтоватого цвета. Вероятно, это и был Китигай. Возле него застыли пылинки трех мелких лун.
– Ах, как красиво! – восхитилась давешняя старуха, начисто забывшая о своем праведном вчерашнем гневе. – Вы не находите?
Я находил, что биотехники-косметологи халтурно поработали над ее телом и физиономией, но вслух, разумеется, сказал иное. О да, очень красиво. Просто замечательно. Потом, извинившись, удалился. Не хватало еще, чтобы древняя мумия вздумала со мной заигрывать. Знакомиться с кем-нибудь более коротко, чем требовалось для обмена ничего не значащими фразами, не входило в мои планы, а моя легенда о лечении космическим вояжем от нервного переутомления как нельзя лучше оправдывала такое поведение. По документам я значился как Теодор Либерман, член совета директоров обанкротившейся три дня назад компании, моя внешность была изменена при помощи силикоплоти, я получил новые отпечатки пальцев и новый рисунок сетчатки. Маскировка была сделана классным специалистом, но наспех. При дотошном осмотре она вскрылась бы. Вилли очень спешил. Как ни старался я вытянуть из него хотя бы намек на то, почему Серафим Петров должен быть вытащен с Китигая как можно скорее, ответ был один:
– Ты все узнаешь, когда придет время.
Что ж, лучший способ не проговориться при провале – не иметь в голове лишних сведений.
Желтая горошина росла – «Бриллиант» приближался к планете. После обеда уже можно было различить на ней контуры материков и белые пятна циклонов, да и луны перестали быть пылинками, явив крошечные диски. Было объявлено, что высадка на планету состоится завтра утром.
Значительную часть времени я провел в своем «пенале», не хотел мозолить глаза. На Китигай по программе круиза отводилось трое местных суток, не очень отличающихся по продолжительности от земных; на проведение операции оставалось максимум пять суток. Понятно, что на «Бриллиант» я не вернусь.
Китигай имел космодром. Два местных челнока и два челнока с «Бриллианта» довольно быстро доставили пассажиров на поверхность. Разумеется, пассажиры второго класса летели на местных челноках – устаревших посудинах, не оснащенных гравикомпенсаторами, с убогой и обшарпанной внутренней отделкой. Снова была невесомость, и мой желудок рванулся к горлу. Молодящуюся старуху стошнило. Затем началась перегрузка, обшивка челнока пугающе трещала в плазменном облаке, кто-то пытался молиться, но несмотря на это посадка прошла благополучно. Инструкции по высадке, шаг на бетон, жаркий воздух в лицо – и вот он, Китигай. Приехали.
Моя задача облегчалась тем, что Серафим Петров жил и работал в сравнительной близости от космодрома. Город, где размещались корпуса компании «Норихиро», если только эту наполовину сельскую местность можно было назвать городом, находился еще ближе – всего-навсего в ста километрах. Я знал, что мой клиент пользуется личным электромобилем, что вполне понятно при небольших расстояниях и развитой сети дорог. Имелась и еще кое-какая информация, полученная от Вилли. Конечно, ее было совершенно недостаточно.
Какой у Петрова распорядок дня? Какие привычки? Может ли он в экстренных случаях пользоваться служебным антиграв-катером? Если нет, то копит ли деньги на личный катер? Мой клиент, по-видимому, русский, а значит, глубоко внутри себя анархист, любит свободу и ту иллюзию свободы, которую дают скорость и полет. По той же причине он не пунктуален, зато, как видно, имеет хорошую голову, раз его ценят настолько, что искусственно изменили ему целеполагание.
Но прежде всего надо было изучить подступы к Вратам. На планете их имелось целых три, одни из них находились всего в километре от гостиницы, где нас разместили. Лучше и придумать было нельзя.
Китигай имел свою валюту, но и денежные знаки метрополии всюду принимались к оплате, так что возиться с обменом мне не пришлось. Наличные деньги все еще были здесь в большом ходу, что вполне меня устраивало. Полистав телефонный справочник (для Земли – жуткая архаика, для Тверди – элемент прогресса), я заказал такси. Не прошло и пяти минут, как прибыл экипаж – немного поцарапанный, зато идеально чистый электромобиль. За рулем сидел весьма смуглый улыбчивый малаец. Я занял место рядом.
– Куда едем, господин?
– Э-э… просто покатайте меня по окрестностям для начала. Но сперва в какой-нибудь магазин, где можно купить темные очки.
– Понимаю, – белозубо улыбнулся водитель, плавно разгоняя экипаж. – Вы из метрополии?
– Оттуда.
– Лайнер «Бриллиант»?