– Сергей Львович, что же там произошло?
– А ты в состоянии реагировать адекватно? – усомнился генерал.
– Постараюсь, – я шмыгнула носом.
– После звонка в студию я сразу поехал на место происшествия, адрес узнал без проблем. К счастью, хотя, как посмотреть, Алексей все еще был там, над ним колдовала бригада врачей «Скорой помощи».
– Он… – помертвела я.
– Не волнуйся, жив. Накачали его капитально разной дрянью, все вены исколоты. На первый взгляд – наркоман конченый. Но только на первый. Слишком уж здоровые вены. В общем, когда я приехал, в доме уже заканчивала обыск команда местного райотдела. Парни сказали, что поступил звонок, анонимный, судя по всему, звонил тот же (или та же), что и на телевидение. Был назван этот адрес, сказали, что слышен детский плач, крики, шум, музыка грохочет. Первый прокол. Дом расположен за Кольцевой, в полузаброшенной деревне, где всех жителей – пять старух и дед Пахом с берданкой. Все соседние дома заколочены, там просто некому слышать крики и музыку. Да и звонить неоткуда. Второй прокол: двор завален снегом, никто его особо не чистил, все следы видны четко. Так вот, там нет ни одного, подчеркиваю – ни одного детского следа, а я не думаю, что девочек носили на руках. В доме старательно воспроизведена картина оргии: бутылки, стаканы, шприцы, остатки закуски, обрывки одежды, видик с детской порнографией, – при этих словах меня передернуло, – а за кроватью, на которой лежал в отключке Майоров, действительно нашли рюкзачок Инги. Спокойно, Алина, – Сергей Львович мягко посмотрел на вскинувшуюся невестку. – Наоборот, в этой ситуации есть свои плюсы. Теперь мы точно знаем, что малышка не стала жертвой маньяка, она жива и здорова, поскольку госпожа Карманова вряд ли рискнет причинить вред моей внучке. Кузнечик – ее страховой полис. Минут через десять после моего приезда врачам удалось привести Алексея в сознание. Он еще был очень слаб, но мог отвечать на вопросы. Увидев меня, он сразу спросил: «Что с Анной?» Оказывается, вскоре после вашего с Артуром отъезда ему позвонили якобы с поста ГАИ и сообщили, что ваша машина попала в аварию, вы серьезно пострадали, ты, Анна, в очень тяжелом состоянии, врачи, мол, боятся, что не довезут до больницы. И ты попросила доброго сержанта позвонить Алексею, позвать его, чтобы попрощаться. И что делает этот идиот? – в сердцах грохнул кулаком по столу генерал. Стол обиженно взбрыкнул и опрокинул стоявшие на нем чашки. Вытирая салфеткой разлившийся чай, Сергей Львович продолжил: – Вместо того чтобы позвонить мне, уточнить, правда ли это, вместо того чтобы попытаться дозвониться до тебя, этот ненормальный несется, словно курица с отрубленной головой!
– Не сердитесь на Лешку, я бы тоже забыла обо всем, если бы мне такое сказали.
– Ромео и Джульетта великовозрастные, – не выдержав, улыбнулся Левандовский. – А дальше все было очень просто. Выбежал на шоссе, поймал попутку, отъехали с километр, почувствовал укол в шею, отключился. В себя пришел только сейчас. Я сдуру сообщил ему о Кузнечике, показал рюкзак, так парень снова отключился. Получил я от врачей по полной, – генерал почесал затылок, – но надо было решать, что делать с Алексеем. Учитывая все обстоятельства, милиция отпустить его не могла, но и арестовать и сопроводить в КПЗ тоже было нельзя, поскольку Майорову требовалась серьезная медицинская помощь. К тому же вокруг дома табунились журналисты, прикатили представители нескольких телеканалов, оцепление с трудом удерживало толпу. В общем, порешили так: Майорова отправить в закрытую клинику, жестко контролируемую ФСБ.
– Только не говорите, что к Михаилу Карманову! – испугалась я.
– Именно, Аннушка, именно к Карманову, – усмехнулся Сергей Львович.
– Но почему? Ведь это же муж Жанны, вы убеждены в его лояльности?
– Разумеется, нет. Но, во-первых, эта клиника известна лишь очень узкому кругу посвященных, так что журналистам до Алексея непросто будет добраться; во-вторых, рядом с Майоровым будут постоянно находиться четверо моих людей, сменяя друг друга; и в третьих, велика вероятность, что Жанна пойдет на контакт с мужем, надеясь на его поддержку. Наконец, официально, для прессы, Алексей будет находиться под стражей до окончания следствия.
– А мне можно к нему? – Я вскочила с места.
– Сядь, Анна, – устало проговорил генерал. – Вот как раз тебе и нельзя. Алексей очень просил не выпускать тебя из дома без сопровождения. А к нему уехал Виктор, помогать и долечиваться, так что один твой Майоров не останется. Вот придет в себя, очухается, тогда и беседуйте на здоровье. По телефону! А пока на повестке дня один вопрос: Жанна Карманова. Надо сосредоточить все силы на поиске этой твари. Найдем ее – найдем Ингу. И распутаем весь этот узел. В ближайшие же дни, девочки, мой вам совет – газет не читайте, телевизор не смотрите, иначе столько всего увидите и услышите! Ведь какая вкусная тема! Просто праздник для прессы и ТВ, даже приближающийся Новый год забыт.
– А как удалось провезти Алексея через журналистский заслон? – поинтересовался Артур.
– Да, в общем, ничего сложного. Сначала «Скорая», в которой везли Майорова, завывая сиреной, выехала со двора и направилась в сторону Москвы. Особо резвых журналистов, рванувших было следом на машинах, отсекли мои ребята, потом Алексея быстро перенесли в наш, служебный, реанимобиль, где его ждал Виктор, и тихо, без сирен, с двумя машинами сопровождения, отвезли в клинику Карманова. Мои отзвонились, у них все в порядке, доехали без проблем. Алексей сейчас в палате интенсивной терапии. Конечно, у дома, где все это произошло, журналисты порезвились всласть, сюжетов тоже наснимали, так что сегодня и завтра, если захотите все увидеть своими глазами, можете включить телевизор, хотя, повторяю, не советую.
– Не захотим, – проворчала я.
– Ну вот и ладно, – поднялся с места Сергей Львович, – а теперь – спать, устали все, надо отдохнуть.
На следующее утро Сергей Львович и Артур отправились в больницу к Ирине Ильиничне. Алина тоже хотела поехать, но мужчины, переглянувшись, хором начали убеждать ее, что мать еще слишком слаба, что лишние волнения ей ни к чему, а Алина может не удержаться от слез и т. д. и т. п. Алина хотела было возмутиться, но я потянула ее за руку:
– Ты что, не понимаешь, они просто не хотят оставлять меня одну, вдруг какую-нибудь глупость сотворю, я ж подвержена истерическим припадкам, забыла? Еще сбегу из дома, чтобы партизанскими тропами пробраться в клинику Карманова.
– Да, с тебя станется, – улыбнулся генерал. – Раз уж нас вывели на чистую воду, не буду отрицать: я хотел бы, чтобы вы, девочки, побыли дома, никуда не выходили и никого не впускали. На всякий случай запишите номер мобильника одного из моих ребят, который сегодня дежурит возле нашего дома. Если что-то вас насторожит, звоните ему, не стесняйтесь.
– А как его зовут? – спросила я. – У него оперативная кличка или порядковый номер?
– Зовут его Илларион, – ответил генерал и, заметив оживление на моей физиономии, поспешил добавить: – Это имя, не кличка. И попрошу без дурацких шуточек в его адрес, он грузин и очень уважительно относится к своему имени.