– Чего сидим, ждем? – грохотал Феликс. – Не надоело еще? Мне – надоело! Завтра к вечеру весь первый этаж будет под водой, а я тонуть не намерен! Выход вижу один: надо разбирать верхнюю часть «Островка» и строить плот. Есть возражения, нет? Виталий, Коля, Леонид – пойдете со мной. Матвеич, ты тоже. Да плюнь ты на эту уху, ее Надежда Николаевна доварит. Остальным женщинам – сейчас же перетащить наверх все вещи и спальные принадлежности. Через час здесь будет сыро. Когда перетащите, я скажу, что дальше делать. Всем все понятно?..
* * *
Десятью минутами позже в ушах у меня все еще звенел и дребезжал негодующий вопль Милены Федуловны: «По какому праву вы здесь распоряжаетесь?!» – и, кажется, собирался звенеть еще долго. Да и остальные были не лучше. Надежда Николаевна выразила твердую уверенность в том, что нас непременно спасут, прежде чем мы захлебнемся, сидя на коньке крыши. Матвеич крякал, пыхтел, но с места не сдвинулся. Коля с обезоруживающей откровенностью сказал: «Да пошел ты...» – и прибавил, что в гробу видал таких начальников. Мария Ивановна разочарованно вздохнула. Леня пробулькал что-то насчет Ноева ковчега и затрясся, студнеобразно колыхаясь. Инночка издевательски захохотала. Один Викентий с юным пылом рвался в плотостроители, видимо, воображая, что построить плот на десятерых ничуть не сложнее, чем пустить по воде кораблик из коры. А тут балки ворочать надо!
Они не слышали истерического крика Ленки. Они знали о повсеместном потопе, но, вопреки очевидному, не верили, что он доберется и до них. Что ж удивляться: всякий знает, что землетрясения бывают в Японии, торнадо в Канзасе, а наводнения в бассейнах Хуанхэ, Амазонки и Ганга. У нас? Да что вы, такого никогда не было!..
А значит, не может быть.
Зарвавшемуся Феликсу досталось по первое число. Ругаться он не стал, только желваки заходили по лицу полинезийского изваяния. Ты-то хоть пойдешь? – спросил он меня. – Не хочу, а куда деваться...
– Спасибо, – сказал он, когда я поймал его, заскользившего по металлочерепице, и помог сесть верхом на конек. – Ползем к краю, начнем оттуда... Лом не потеряй!
– А орать на них было обязательно? – желчно спросил я, ползя вслед за ним. – Ты их не напугал, а спугнул. Теперь что – вдвоем работать? Много мы с тобой наработаем...
Не оборачиваясь, Феликс зло рассмеялся.
– Они придут, вот увидишь...
– Когда будет поздно? Надо было не командный голос вырабатывать, а отозвав в сторонку, переговорить с каждым в отдельности, люди это ценят. С Колей, Леней, Матвеичем... да и с Инночкой тоже. А ты, как этот... унтер Пришибеев. Послали тебя и правильно сделали.
– Заткнись, а? – попросил Феликс.
– А что, я не прав? Ты думал, все радостно кинутся вкалывать под твоим началом?
– Ты глупые мысли прибереги для своих персонажей, ладно? Мне их не приписывай, не надо...
– Не понял.
– Поймешь. Что так, что этак. Пока бы мы говорили с каждым, а они возражали, кочевряжились и показывали, какие они умные, сколько бы времени прошло, как ты думаешь? Никуда не денутся, сами прибегут, как только вода пойдет в холл. Вот только мы с тобой за это время успеем снять десяток-другой листов. Уловил?
– Стратег... – хмыкнул я.
– Полезное свойство, приходится. Стой. Отсюда начнем. Поддень-ка вот этот лист.
Я поддел.
– Да что за черт, – изумился Феликс. – Тут у них жесть, что ли?
Действительно, под нарядной импортной металлочерепицей оказалась нормальная кровельная оцинковка. В жару – противень. Наверное, прежние гости-хозяева были недовольны духотой. А может, и эстетикой, шут их знает. И вновь согнанные на особый объект строители настелили металлочерепицу прямо на оцинкованный противень.
Вырванный «с мясом» лист заскользил по скату и исчез. Снизу послышался всплеск.
– Теперь оцинковку. Поддел? Отгибай. Голой рукой за край не хватай – порежешься...
– Уже порезался, – буркнул я, сося палец.
Второй лист, дребезжа, последовал за первым. На рубероид мы набросились с азартом двух маньяков-расчленителей, долго прохлаждавшихся без любимого дела. Обнажились нешкуренные доски, набитые на стропила.
– Эй! – донеслось снизу из чердачной темени. – Можно я к вам залезу?
– А бабушка разрешила? – грозно спросил Феликс.
– Разрешила, – не моргнув глазом, соврал Викентий.
– Врешь. Да и нечего тебе здесь делать, без тебя справимся.
– Я помочь хочу! – тонко выкрикнул мальчишка.
– Если хочешь помочь, то иди вниз и пообрывай электропроводку. Где она не на виду – попроси Колю, он вскроет. Нам нужно много крепкого провода – плот вязать...
– А к вам нельзя? – теряя надежду, спросил Викентий.
– К нам нельзя. Да не стой ты под нами ради Бога – сейчас мы на чердак листы сбрасывать будем...
– Почему на чердак? – спросил я.
– Пригодятся. Нам сейчас все пригодится. Ты игрушками типа «сделай сам» в детстве не увлекался? Зря, много упустил. Ничего, сейчас наверстаешь. Приличный плот из дома – это знаешь ли, ненамного проще, чем дом из плота...
– Ты уверен, что мы сумеем построить приличный плот? – спросил я и, крякнув, поддел ломом очередной лист.
– Я уверен только в том, что мы утонем, если не успеем его построить, – ответил Феликс. – Дурак я, дурак! Вчера надо было начать!..
– Дурак, – согласился я с удовольствием.
Об ответной реплике Феликса я предпочту умолчать.
Еще один лист металлочерепицы улетел в воду, прежде чем открылось достаточное отверстие для того, чтобы швырять их на чердак. Следующий издал звук медного гонга.
– Убьете, блин! – послышался снизу веселый голос Инночки. – Эй! Это не у вас там крыша поехала?
– У нас. Тебе чего? – нелюбезно осведомился Феликс.
– Чего, чего... Я вам уху принесла, здесь оставлю. Помочь ничем не надо? А то скучно там. И мать, как всегда, грузит.
– Там вода через порог еще не потекла?
– Скоро потечет.
– Ага. – По голосу Феликса можно было подумать, что мысль о предстоящем затоплении доставила ему большое удовольствие. – Хочешь помочь – пройди по всем номерам, сними шторы. Найди иголку с ниткой, сшей два полотнища примерно три на четыре метра каждое. Потом сложи их вместе и хорошенько простегай – нужно плотное.
– На кой хрен? – изумилась Инночка.
– Не бревна же тебе ворочать. Парус сделаем, какой попроще. Прямой грот. Все равно на плотах против ветра не ходят.
– Еще и мачту будем ставить? – не поверил я.
– Если успеем, то и киль, – ответил он. – Вернее, шверт. Сможем держать угол к ветру градусов тридцать – и то хлеб.
Я почесал в затылке.