Мур то и дело показывал дикарке найденный при ней передатчик, но девушка лишь пожимала плечами.
Наконец допрос был закончен. Капитан Мур отошел от пленницы, и все уставились на него, ожидая разъяснений.
– Ну что я могу сказать – она лжет. Не сказала ни слова правды. Напирает на то, что заблудилась, а марципаны ее изловили и продали солдатам для ублажения плоти.
– А как быть с передатчиком? – спросил Саскел.
– Говорит, что никогда его не видела. Что, дескать, марципаны подбросили…
– Ну и дура, – усмехнулся Рихман. – Этим она себя и выдала. Марципанам не было никакого мотива подбрасывать ей передатчик, тем более если они продали ее солдатам, как она сказала, – для ублажения плоти… – Затем Рихман нагнулся над девушкой и, заглянув ей в глаза, спросил: – Интересно, это вы с рождения такие тупые или позже дураками становитесь?..
Реакция дикарки не заставила долго ждать. Она попыталась всей пятерней вцепиться Рихману в лицо, но он быстро окоротил шпионку, отвесив ей такую затрещину, что дикарка потеряла сознание и свалилась со стула.
Плащ-палатка свалилась с ее плеч, и шпионка снова предстала во всем своем великолепии. В бессознательном состоянии она показалась всем еще более трогательной и беззащитной. Всем, кроме Рихмана.
Он поднял ее, словно щенка, и, усадив на стул, прикрыл наготу плащом.
– Ух, сержант! – покачал головой Мур. – Ну вы и игрок. Я ведь поверил, что она говорит лишь на родном наречии…
– Да, признаться ты и меня удивил, – сказал Саскел.
Джим и Тони стояли у дверей с раскрытыми ртами, впрочем, свои автоматы они держали наготове.
– Передатчик без антенны, – заметил Мур, разглядывая черную коробочку. – Значит, работа должна быть периодическая – в определенные часы, когда где-нибудь возле Свазиленда поднимался аэростат или даже вертолет с приемником.
– Это еще надо выяснить, кто здесь тупой… – неожиданно злым и пронзительным голосом произнесла дикарка. – Никакого аэростата не нужно, в Свазиленде полно небоскребов. Дебилы…
Выплеснув свою злость, дикарка распахнула плащ и широко разведя ноги, вдруг громко расхохоталась и крикнула:
– Что, уроды, яйца уже плавятся?! Наверное, она хотела сказать что-то еще, но очередная затрещина Рихмана смела ее со стула.
– По-моему, ты уж слишком, – заметил ему Саскел.
– Извините, сэр, очень трудно рассчитать, – сказал Рихман и тонким ремнем стал связывать руки бесчувственной дикарке. Затем пришли Шульц и Госкойн. Они замотали шпионку в плащ-палатку и вынесли из комнаты. Больше в ее показаниях никто не нуждался, все и так было ясно.
Пользуясь хорошим знанием джунглей, она подобралась к самой базе и собирала сведения о поведении гарнизона. Если бы не помощь марципанов, ее могли не обнаружить вовсе.
Около шести вечера к коменданте Ферро прибежал посыльный – косноязычный боец отряда по имени Паркет.
– Прошу прощения, коменданте! – почти прокричал он, приплясывая на месте. – Вас зовут эти… Как их… летчики!
– Летчики?
– А нет, не летчики. Прошу прощения, коменданте, механики! Они это самое… Ну в общем – готов первый самолет.
– Вот как! – Ферро вскочил с хромоногого стула. – А чего же ты мне тут песни напеваешь!
– Так я это… я же сказал – первый самолет.
– За-ме-ча-тель-но, – по слогам произнес Ферро и залпом допил остывший кофе. – Где мой заместитель?
– Так это… – Паркет развел руками. – Видел его у новых палаток – дорожки там посыпают. Это… песком!
– Хорошо, пусть занимается.
Ферро схватил со стола пояс с огромной кобурой и застегнул его поверх куртки. Пистолет в кобуре назывался «споут». Он был старомоден и тяжел, однако к нему прилагалась представительная жесткая кобура, которая пристегивалась к «споуту» в качестве приклада. Это оружие Ферро носил уже пятнадцать лет, и, хотя из него не стрелял последние пять, «споут» был коменданте очень дорог, и он носил его с собой как талисман.
Без огромной кобуры на выпиравшем животе Ферро уже не представляли ни его начальство, ни верные бойцы.
– Кардамон! – крикнул команденте, выходя из палатки.
– Слушаю! – отозвался повар из соседней, дымившей вкусными зепехеми пелатки.
– Я задержусь. Поэтому гренки и джем отменяются.
– Слушаюсь, команданте!
В сопровождении Паркета Ферро быстро пересек старый лагерь и вышел на аккуратные дорожки нового квартале. Вокруг недавно поставленных домиков еще хлопотали их обитатели.
У пневмодомиков были двойные стены, Ферро лично проверял звукоизоляцию и остался доволен – внутрь домиков не проникали посторонние шумы, и пилоты могли в идеальных условиях готовиться к своей нелегкой работе.
За новым кварталом лагеря начинались ангары. Их было шесть, и каждый состоял из четырех сдвинутых вместе щитовых домиков.
– Нем туда, коменданте! – указал сопровождавший Ферро боец.
Они свернули направо и оказались перед дверями ангаре. Ферро толкнул их и, шагнув внутрь, остановился – прямо перед ним стоял полностью собранный красавец «альбатрос». Это не был фанерный макет или красивая картинка, команданте видел перед собой настоящую боевую машину.
Никого из сборщиков рядом не оказалось, а возле новорожденного штурмовика хлопотали лишь двое настройщиков, которые занимались вооружением.
– А где остальные? – спросил Ферро.
– Полчаса как ушли, команданте, – ответили настройщики.
– Куда?
– Новую машину собирать.
– Лихо. А вы здесь чего делаете?
– Тестируем вооружение. Пушки, бомбы…
– И когда машина сможет показать себя?
– Да хоть завтра.
– Замечательно. – Ферро подошел к штурмовику и положил ладонь на гладкую поверхность крыла. – Горючее уже залили?
– Нет, команданте. Его заправят перед вылетом.
– Понятно.
Ферро медленно обошел вокруг «альбатроса», с интересом следя за работой наладчиков. Позади машины на промасленной бумаге лежали две длинные пушки, те, что торчали из крыльев, выглядели покороче.
– А это запасные?
– Это под другой тип снарядов – для увеличения дальности.
– А сейчас какие стоят?
– Сейчас стоят универсальные, могут использовать зажигательные, бронебойные, кумулятивные боеприпасы… – пояснил наладчик, затем нажал в кабине какой-то рычажок, и один из бомбовых захватов с лязгом раскрылся. Ферро невольно представил, как уходит к цели освобожденная бомба. Потом внизу – взрыв, огонь выше деревьев – красота, одним словом.