– Спасибо, Зиги! – поблагодарил Джим.
– Пока, ребята.
После ухода замбригадира Зиги напарники стали всухомятку дожевывать салфетки, единственную понятную им еду.
– Ага, вот и новенькие! – пропел совсем рядом чей-то голос, сдобренный двадцатилетним курением. На место ушедшего строителя плюхнулась женщина неопределенного возраста в донельзя короткой юбке, с подкрашенными фиолетовой тушью глазами.
– Как насчет девочек, ребятки? – спросила она, кокетливо улыбаясь.
– Что, простите? – не понял Джим. Он испугался, как бы незнакомка не утащила их салфетки.
– Меня зовут Роза, ребятки, я могу удовлетворить вас так, что вы будет вспоминать меня двадцать лет и рассказывать обо мне своим детям! Что такое чифу? Жесткий пластик, а чувства, любовь останутся с вами навсегда!
– Вы знаете, мы как-то не готовы, – попытался отбиться Джим.
– Не хотите меня? Сейчас будет другая, – по-своему поняла жрица любви. – Пиби, давай сюда!
Переваливаясь на кривеньких ножках, к столу поспешила женщина-арсуб в дешевом каштановом парике и с пристежным бюстом. Нанесенной на ее лицо краски хватило бы на квартирный ремонт.
Подцепив длинной клешней свободный стул, она метнула его поближе к коллеге и села рядом, одарив возможных клиентов улыбкой во всю половину уцелевших зубов.
– Это Пиби! – объявила коллега. – Она может все, как и я!
– Нет, мы сейчас не можем, ко мне как раз подружка приехала. Я почти не отдыхаю, – пожаловался Тони.
– А к тебе тоже подружка приехала? – усмехнулась Роза, обращаясь к Джиму.
– Нет, но я дам тебе один чифу, чтобы ты отстала.
Получив небольшие отступные, «красотки» убрались из кафе, а Джим с Тони купили еще похожих на рисовый хлеб салфеток, бутылку чистой воды и вышли на улицу.
– Давай ближе к прессе, – предложил Тони. – Нужно же как-то привязаться к обстановке.
Они подошли к небольшому павильончику, где хозяйничал пожилой арсуб с выпученными глазами. Продав полной женщине поющие открытки, он уставил свои глаза на Тони.
– Мне газету с городскими новостями.
– «Банкун ньюс» сгодится?
– Да, вполне.
– На чем распечатать? Бумага, флекс?
– А что дешевле?
– Флекс, разумеется, – ухмыльнулся продавец. – Бумага – четыре чифу, флекс – один.
– Тогда на флексе, пожалуйста.
Продавец повернулся на стуле, нажал на массивном ящике несколько кнопок, и тот выбросил три газетных листа, которые продавец ловко подхватил и вложил один в другой.
– Получите новости, камрады, – сказал он, подавая газету.
Тони расплатился, и они с напарником двинулись по улице, стараясь держаться ближе к обшарпанным стенам и не встречаться глазами с прохожими.
– Вон там какой-то скверик, – заметил Джим.
– Скорее тупик, – возразил Тони, сворачивая туда, где можно было, сидя на поломанной скамейке, почитать городские новости.
Спугнув двух бродячих лемуров, Джим и Тони смахнули со скамьи упаковки из-под какой-то снеди и расположились на ней с должным комфортом. Но едва Тони развернул газету, а Джим сунул в рот полпачки рисового хлеба, как к ним в тупик свернул полицейский автомобиль.
– Ну вот, только этого не хватало, – процедил Тони.
Машина остановилась в нескольких метрах от вытоптанного газона, из нее, с пассажирской стороны, вышел полицейский в форме – по виду человек.
В кожаных штанах, заправленных в высокие ботинки, в расстегнутом кителе, под которым виднелась толстая золотая цепь, он представлял собой типичный образец провинциального супермена.
– Ну что, камрады, газетки почитываем? – многообещающе начал он, останавливаясь напротив Джима и Тони.
– Прядок не нарушаем, – заметил Джим, пережевывая рисовый хлеб и старательно играя роль деревенщины.
– Ха! – воскликнул полицейский и хлопнул себя по ляжкам. – Ну ты сказал, придурок, порядок он не нарушает! А медицинская справка у тебя есть?
– А на кой она мне? – удивился Джим.
– Офицер, мы никого не трогаем, у нас сейчас обеденный перерыв, – попытался наладить контакт Тони.
– В обеденный перерыв надо обедать, а не газетки почитывать! Предъявите документы!
– Какие документы, офицер?
– Как какие? Должен же я убедиться, что вы не канкуртские шпионы?!
Полицейский положил руку на кобуру, давая понять, что не шутит.
Тони вздохнул и негромко предложил:
– Может быть, немного чифу и разойдемся?
– Сотню мы бы наскребли, – подтвердил Джим.
– Сотню? – поразился полицейский. – Нет, вы точно канкуртские шпионы, если таксы не знаете! Положим, – он понизил голос, – я бы согласился и на сотню, но мой напарник очень принципиальный арсуб, меньше трех сотен не берет.
Тони посмотрел на второго полицейского, это действительно был арсуб. Широко зевая, он ухитрялся одновременно почесываться. В чем именно состояла его принципиальность, определить было трудно.
– Давайте так, офицер, мы отдадим вам все, что есть, но я не уверен, что мы наскребем три сотни… – сказал Тони, и они с Джимом принялись с усердием шарить по карманам, вроде бы выискивая хоть один завалявшийся чифу. Делали они это так убедительно, что когда набралось двести четырнадцать чифу, полицейский согласился ограничиться этим.
– Это был сержант Брут, – сказал Джим, когда вымогатель ушел.
– Он тебе что, представился?
– На лацкане грот-марка виднелась с именем и личным номером «двадцать семь пятнадцать».
– А-а-а, – протянул Тони.
Когда машина уехала, он снова развернул газету и вскоре нашел объявления о сдаче внаем жилья. На улице с названием Таррас цены были особенно низкими, из чего следовал вывод, что это неблагополучный район.
– Вот туда-то нам и надо, – сказал Джим, задумчиво разжевывая рисовый хлеб.
– Мне оставь, – напомнил Тони.
– Тут много еще. На, возьми…
– Подожди, вот раздел «Криминальная хроника». «Как сообщает наш корреспондент Филипп Дрилл, торговцы паяльным дымом чувствуют себя в нашем городе весьма вольготно. На днях он провел эксперимент, чтобы проверить слухи о том, что доставку в наш город паяльного дыма якобы могут осуществлять пилоты почтовых челноков. Всего за полторы тысячи чифу один из них согласился доставить полдюжины баллонов со сжиженным паяльным дымом. Учитывая, что стоимость таких баллонов на Стандере всего две тысячи чифу, а у нас в городе их можно перепродать по десять тысяч, нетрудно подсчитать, какие деньги оседают в карманах местных наркодилеров».