– Ну и кто тут победил? – спросил Джим, останавливаясь перед еще одним очерченным силуэтом.

– Квартиросъемщики исчезли, а все гости остались тут, – пояснила мадам Гугуц. – Ну что, нравится квартира?

– Хорошее местечко, тихое, – сказал Тони.

– Нам подходит, – подтвердил Джим. – А скажите, мадам Гугуц, нет ли у вас хороших знакомых среди пилотов, скажем, почтовых челноков?

– Ой, ну и вы туда же! Все одно и то же! – воскликнула мадам, взмахнув унизанными перстнями пальцами. – Все только и думают об этом паяльном дыме, чтоб он скурился весь. Уже никто не грабит банки, все гоняются за этими баллонами, как будто они из золота, честное слово. Скоро уже никто не сможет вскрыть замок без ключа, воры теряют навыки. Куда мы катимся, я вас спрашиваю?

– Бессмысленно переть против научно-технического прогресса, мадам Гугуц, – произнес Тони и сочувственно вздохнул.

– Ну и ладно. – Хозяйка подбила руками обвисший бюст. – Давайте уже ваши деньги и сразу договоримся – что я буду иметь, если приведу вам пилота?

– Вот ваши двести за квартиру. – Тони протянул деньги. – А когда приведете пилота, получите еще двести.

– Идет, ребятки. – Мадам Гугуц взяла деньги и улыбнулась своей неподражаемой улыбкой. – Вот ваш ключ.

Тони принял ключ и закрыл за мадам Гугуц дверь.

– Ну что, пока все складывается хорошо, – заметил Джим.

– Слишком хорошо, – недоверчиво покачал головой Тони.

Джим зашел в ванную – там все осталось нетронутым, даже расслоившийся на фракции старый шампунь и потрескавшееся мыло. Джим повернул включатель бойлера, тот негромко загудел.

– Тони, бойлер работает!

– Отлично. Давай, мойся первым, а я пока осмотрюсь.

Тони сунул пистолет за пояс и стал переходить от шкафа к шкафу, перебирая оставшиеся вещи, давно уже перебранные сначала полицейскими, а потом и мадам Гугуц. И все же здесь нашлись и чистые полотенца, и даже нераспечатанные стопки хлопчатобумажных носков.

В ванной загудела вода, послышалось негромкое пение довольного Джима. Несмотря на то что они оказались в непростой ситуации, вокруг был обитаемый мир с атмосферой, городским населением и даже ванной с горячей водой, пусть не такой стерильной, как на станции.

И все же задерживаться здесь не стоило, напарники оставались слишком лакомым куском для вражеских спецслужб. На них висели такие проступки, что ни о какой перевербовке в случае поимки не могло быть и речи.

86

Под утро Джим проснулся в кровати с чистой постелью. После недавнего марша по джунглям без еды, воды и с Тони на плечах это было похоже на чудо.

Он сел, сунул ноги в трофейные тапочки и пошел в туалет, позевывая и улыбаясь такому положению дел. В коридоре он остановился напротив обведенного мелом силуэта и, подумав, обошел его кругом.

Сделав все свои дела, Джим вернулся в коридор и уже собрался снова обойти силуэт, когда в дверь постучали.

Он одним прыжком оказался в комнате и схватил со стула пистолет. Тони тоже оказался на ногах и с пистолетом в руке выглянул в коридор.

– Кто там? – спросил он хрипло.

– Это я, мадам Гугуц, пилота привела!

Напарники переглянулись. Тони двинулся к двери, а Джим в коридоре изготовился к стрельбе.

Открылась дверь, и на пороге показалась мадам Гугуц, а за ней незнакомый молодой человек, немного испуганный.

– О, да у вас замечательное белье! – обрадовалась хозяйка. – Могу спорить, что и пистолет замечательный!

– Это пилот? – спросил Тони, пряча оружие за спину.

– Да. Его зовут Рудик. Где мои деньги?

Тони кивнул напарнику, и тот принес двести чифу. Получив свое, мадам Гугуц неохотно ушла, а молодой человек робко шагнул в прихожую и уставился на обведенные мелом силуэты.

Тони захлопнул дверь и запер на два замка.

– Проходи, мы как раз завтракать собрались, – сказал он, чтобы поддержать гостя. – Да, напарник?

– Время только половина седьмого, – заметил Джим и пошел одеваться.

– Ну что же, что половина седьмого? Кто рано встает, тому практически всегда везет – народная пословица. Ты чай пьешь, Рудик? – спросил Тони, подталкивая гостя в спину.

– Да, сэр, иногда пью.

– Тогда давай прямо на кухню – это здесь.

– Ой, а это что? – воскликнул тот, увидев еще один силуэт напротив туалетной двери.

– Не обращай внимания, здесь кино снимали, – выпалил Тони первое, что пришло в голову.

Появился Джим в брюках и пиджаке на голое тело. Он принес Тони штаны, и тот надел их прямо на кухне, придерживая пистолет то левой, то правой рукой.

– Ствол убери, человек смущается, – сказал Джим.

– Смущается – уберем, – ответил Тони и сунул пистолет в карман, а Джим поставил на электроплиту чайник и стал колдовать с заваркой, пролежавшей здесь больше двух лет. Впрочем, чай из нее получался хороший, так же как и еда из порошковых супов и каш, найденных в запасах прежних хозяев.

– Пилотское удостоверение покажи.

Рудик достал книжку, Тони пролистал в ней все страницы, от голографического фото с датой выдачи удостоверения до оценок, полученных на выпускном экзамене, и перечня типов летательных аппаратов, на которых Рудику разрешили летать.

– Все в порядке, – сказал он, возвращая удостоверение. – Ну, цены ты знаешь – мы заплатим полторы тысячи.

– Две, сэр, обстоятельства переменились, сейчас нас много проверяют.

– Хорошо. Тысяча восемьсот, это достаточно приличные деньги.

– Ладно, пусть будет тысяча восемьсот, – со вздохом согласился пилот.

– Тогда пьем чай и идем смотреть твой крейсер.

– Зачем, сэр? Я иду в рейс только через два дня!

– А вот и чай, убирайте руки, а то обварю к едрене фене! – вежливо предупредил Джим. Тони и Рудик выпрямились, а Джим расставил чашки и принялся разливать чай.

– Сахар, Рудик?

– Нет, спасибо.

– Значит, три кусочка, – решил за гостя Тони. – Ты, Рудик, еще молодой, тебе расти и расти. Там у нас где-то печенье было, хозяин?

– Этому печенью два года. Его нельзя съесть даже при большом желании.

– Ну, тогда – овсяную кашу.

– К чаю? – не поверил Джим.

– К чаю. Больше ведь ничего нет. Кстати, нужно еще еды закупить, нам ведь до Стандера дня три лететь, правильно, Рудик?

– По времени – правильно, только еда у меня уже есть. Я часть пайка не съедаю, вот и набирается. Так что на целую неделю хватит.

– Отлично, значит, с нас еще сотня за еду.