Первый же солдат, к кому обратился фон Крисп, сообщил господину капитану, что штаб находится на Центральной площади и пройти туда просто, поскольку все улицы внутри крепости сходятся к ее центру. Промахнуться оказалось трудно, ведь главные улицы были завалены навозом, который не успевали убирать.

На площади, куда вскоре прибыл фон Крисп, он обнаружил огромное количество солдат самых разных полков и просто ополченцев – тысяч пять, не меньше. Судя по всему, здесь формировались выдвигавшиеся на юг маршевые отряды. Если реестровые солдаты вооружались как положено, то ополченцы радовались тому, что у кого было, – топорам на длинной рукоятке, ржавым кавалерийским мечам, охотничьим арбалетам, а то и просто палкам с примотанными кусками крупных цепей – получалось подобие кистеня.

Все ополченцы были обеспечены щитами из досок, стянутых тряпочными бинтами, промоченными в соленой воде. Весил такой щит побольше штатного, зато стоил недорого и не требовал для изготовления драгоценного железа.

Капитан отметил, что кавалерии здесь не было, впрочем, едва ли на площади хватило бы места еще и для лошадей.

Штаб он определил сразу, тот находился в самом важном и большом здании на площади, прежде в нем находилась ратуша, теперь же рядом с гербом города висел герб императора Рамбоссы Лучезарного.

Несмотря на опасения, капитан нашел куда пристроить мардиганца. Специально приставленный солдат следил за тем, чтобы коновязь у штабного крыльца не занимали лошади случайных людей. Оставив жеребца, фон Криспу, чтобы пройти в штаб, пришлось снова предъявлять приказ генерал-графа Штейнбера. После этого его пропустили внутрь, и дежурный капрал проводил его до совещательного зала, где и находился командовавший всеми прибывающими подкреплениями герцог Хотторн.

Герцог оказался высоким седым человеком лет шестидесяти. Он выслушал доклад капитана, произведя на него хорошее впечатление. Видимо, в такую глушь из столицы его выслали за какую-то провинность, выгнали, но доверили важнейшую цитадель на границе с неспокойными провинциями.

– Завтра утром я уже составлю для вас приказ, капитан, а пока – на словах. Вам надлежит выдвинуться далее на юг, до городка Арум, это два дня ходу. Дороги охраняются нашими постами, такого безобразия, как вы описывали, там нет. В Аруме остались арсеналы, здесь же мы все уже истратили.

– Разрешите вопрос, ваша светлость…

– Спрашивайте.

– Чего нам ожидать? К чему готовиться?

– Сейчас из-за Тивира рвется мурпаза Эльдерсай с двадцатью тысячами всадников, это передовой туранский отряд. Берега Тивира лесисты, поэтому пока там успешно действует полковник-барон Литвар, у него пять тысяч пехоты и шесть сотен сборной кавалерии. К сожалению, ему приходится отбиваться и от летучих карсаматских отрядов, которые проникли на побережье, чтобы соединиться с туранскими войсками. В Аруме вам дадут более полную информацию, сюда она приходит с опозданием.

– И последний вопрос, ваша светлость.

– Полагаю, что самый неприятный для меня, – грустно усмехнулся герцог.

– Ночью на нас напала какая-то тварь… В темноте утащила лошадь.

– Только лошадь?

– Да, ваша светлость.

– Где это произошло?

– На холмах, в одном дне пути.

– Да, я знаю, где это. – Герцог обернулся и позвал: – Мессир Агеллон!

От группы беседовавших у стола военачальников отделился человек с длинными волосами и в черном просторном одеянии, из украшений на нем был только оправленный в белое серебро крупный фиолетовый камень на серебряной цепи. Борода и усы подошедшего были подстрижены и завиты, как у дворянина, однако глаза выдавали человека, далекого от утех светской жизни.

– Мессир, это капитан фон Крисп, у него есть что вам рассказать, а я пойду.

– Говорите, – негромко произнес Агеллон, когда герцог ушел.

– Мессир, я видел, как пробудилось кладбище огров.

– В ущелье Гаррота?

– Так точно, мессир.

Агеллон вздохнул и понимающе кивнул.

– Когда-нибудь это должно было случиться, нельзя на таком месте устраивать постоялый двор. Что вы видели?

– Там был огонь, такой яркий, что слепило глаза. Он полыхал, словно карстовая соль в пламени, а раскаты грома были такими, что дрожала земля.

– Не могли ваши люди повредить гробницу?

– Едва ли, мессир, все были при мне, а гулять в таком месте не каждый отважится.

– Это так. Что еще?

– Я видел… Одним словом, наверное, это были призраки, они раскачивались между деревьев и, мне показалось, повторяли слово «отмщение».

– Значит, ущелье Гаррота теперь закрыто, это главная новость и очень важная. Что еще?

– На холмах неизвестная летающая тварь утащила у нас лошадь.

– Почему вы думаете, что летающая?

– Сначала она кричала и кружила над нами в темноте, потом замолчала – и раз, утащила лошадь.

– И вам, конечно, интересно, что это такое? – невесело усмехнулся мессир Агеллон.

– Тут не до интересу, мессир, знать бы, с чем имеешь дело и как можно от этого защититься.

– Скорее всего, это была калхинуда. Круг Хиввы дал трещину, оттуда могли проскочить одно-два чудовища.

Капитану показалось, что в «одно-два» мессир и сам не очень верит.

– А бороться с ним можно только огнем, никакая сталь их не берет.

90

В пяти милях к западу от Гойи на лесистом холме в кустарнике сидели двое наблюдателей-карсаматов. Они смотрели на едва пробитую в густой траве дорогу, по которой должны были возвратиться всадники сабдая Гаругая. Он поклялся привезти в сумке голову убийцы эрмая Теллира, но вот уже третий день от него не было ни весточки, а полторы сотни его воинов исчезли.

Сабдай Ассагай с двумя тысячами всадников прибыл к тайному гроту у трех холмов для встречи с Гаругаем, и для него все складывалось значительно лучше, чем он предполагал. Гаругай не показывался, не появлялись его люди, значит, он либо убит, либо попал в плен. Даже если его выкупят, он уже не станет Ассагаю соперником в получении новых чинов, жен и скота. Ассагай давно подумывал убить Гаругая, но, хвала Багай-Хану – Отцу Степняков, все случилось само собой.

Ассагай еще посылал на холм наблюдателей, однако все более утверждался в том, что теперь удача в его руках. От одного из людей Гаругая, которого богатыми посулами удалось переманить в свое стойбище, он узнал все, что знал соперник, – и кто мог быть причастен к убийству эрмая Теллира, и где их искать.

У подножия холма, под молодым дубом Ассагай предавался размышлениям. В полутора милях западнее начиналась другая череда холмов, среди них укрывались его воины. Там же они готовили еду и жгли костры, здесь это было опасно: дым могли увидеть разъезды герцога Хотторна. Старый Лис, как прозвали его карсаматы еще с прошлой туранской войны, не утратил чутье и был опасен.