— Твоя злоба лишь увеличивает мое презрение к тебе.
С этими словами Андреас покинул дом сестры, но не стал садиться в лимузин. Ему нужно было немного прогуляться и поостыть на свежем воздухе. Лютая ненависть Элиссы к Хоуп и ревность, лежащая в основе ее поведения, ужаснули его. Ничто не могло оправдать бессовестную ложь сестры, нисколько не стыдившейся своего поступка. Почему он оказался таким слепым и до сегодняшнего дня столь жестоко заблуждался в отношении истинной натуры Элиссы? Как теперь искупить свою вину перед Хоуп?
Андреас достал из кармана телефон.
— Мне нужно увидеть тебя, — произнес он в трубку.
— Зачем? — Хоуп затаила дыхание, надеясь услышать, что Андреас соскучился.
— Кое-что произошло. И я считаю себя не вправе заставлять тебя ждать до завтра, — вздохнул он. — Уже поздно… ты можешь остаться у меня на ночь.
— В твоем особняке?
— Да.
Еще один неожиданный сюрприз. Никогда прежде Андреас не изъявлял ни малейшего желания привести ее в свой лондонский дом.
— Хорошо, — ответила Хоуп как можно непринужденнее. — Но, оставшись у тебя на ночь, я не намереваюсь… ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я пришлю за тобой машину.
Привратник проводил молодую женщину через просторный холл большого старинного, эпохи короля Георга, особняка в импозантно обставленную гостиную, где ее ожидал Андреас. Он выглядел как никогда серьезным, и предчувствие надвигающейся беды завладело Хоуп.
— Что случилось? — испуганно спросила она. Заметив тревогу во взгляде таких знакомых, удивительных голубых глаз, Андреас взял ее за руки.
— Успокойся, — решительно произнес он. — Новости, которые я собираюсь тебе сообщить, скорее можно назвать хорошими, чем плохими.
— Это замечательно. — Хоуп немного расслабилась. Однако руки ее по-прежнему дрожали, и она решительным движением высвободила их. Она должна вести себя с Андреасом не как любовница, а как друг, даже если он и не признавал дружбу с женщинами. Но едва заметная темная щетина на подбородке и скульптурные очертания мужественного лица придавали облику любимого невыразимую сексуальность. Поймав себя на запретных мыслях, Хоуп, как всегда в таких случаях, покраснела.
С понимающим видом Андреас повел ее к дивану.
— Ты выглядишь усталой.
Она молча села.
— Сегодня вечером я совершил неожиданное открытие, глубоко шокировавшее меня. — Черты его сурового лица словно окаменели. Вздохнув, он продолжал свой рассказ: — Как тебе, вероятно, уже известно, у Элиссы были связи с другими мужчинами. Теперь я узнал, что моя сестра солгала, утверждая, что видела тебя в объятиях Кэмпбелла на приеме по случаю новоселья.
Прикрыв глаза, Хоуп сделала глубокий вдох. Кошмар окончился — наконец Андреас понял, что она с самого начала говорила ему чистую правду.
— Очень хорошо. Я уже потеряла надежду опровергнуть когда-либо это абсурдное обвинение.
— Мне очень хотелось бы одновременно передать тебе искренние извинения Элиссы за ее ужасный поступок. Но, боюсь, моя сестра имеет превратные представления о совести, — коротко усмехнулся Андреас. — Вплоть до сегодняшнего вечера я и не подозревал, что Элисса ненавидит тебя за то, что ты заняла определенное место в моей жизни.
— Она назвала меня шлюхой. — Хоуп поморщилась, произнося бранное слово.
С губ Андреаса сорвалось какое-то греческое ругательство.
— Почему ты умолчала об этом?
— Я знала, как сильно ты ее любишь. Если бы я рассказала тебе это, Элисса возненавидела бы меня еще больше. Я предполагала, что ты предпочтешь поверить сестре, а не мне… — Прикусив нижнюю губу, Хоуп тихо добавила: — Именно так все и произошло.
При этих словах Андреас напрягся.
— Я считал, что хорошо знаю сестру, но, как оказалось, идеализировал её. Я не подозревал, что на самом деле Элисса — избалованная, эгоистичная, неспособная на нормальные человеческие чувства женщина, — перечислял он, думая о страданиях, которые пришлось пережить Хоуп.
— Ты очень гордился сестрой… естественно, ты не мог подумать о ней плохо, — мягко успокаивала она его. — Я не виню тебя в этом. У тебя не было причин сомневаться в честности Элиссы, если прежде она никогда не лгала тебе.
Карие глаза Андреаса смотрели на разрумянившееся лицо Хоуп.
— Ты так великодушна.
— Нет, просто стараюсь быть беспристрастной.
— Прости меня за то, что я не поверил тебе, дорогая. Я должен извиниться перед тобой за многие свои слова и поступки, — откровенно признался Андреас. — Но я тогда действительно вышел из себя. Вдобавок, по роковому совпадению, за несколько дней до новоселья у Саузвиков ты выражала свое недовольство нашими отношениями.
Хоуп никогда не приходило в голову, что Андреас мог связать между собой эти два события.
— Я думал, ты больше не счастлива со мной. И решил, что ты нашла утешение в объятиях другого.
— Да, я понимаю твои чувства. — Хоуп все же удивляло, что Андреас, изучивший ее так хорошо, ни на минуту не усомнился в ее виновности. Однако она предпочла отогнать сомнения прочь. — Итак, — добавила женщина с улыбкой, — я очень рада. Теперь ты знаешь, что между мной и Беном ничего не было…
— По крайней мере тем вечером, — уточнил Андреас. Он понимал, что не имеет никакого права допытываться о событиях личной жизни Хоуп, последовавших за их разрывом. Однако неудержимое желание узнать правду оказалось сильнее.
Ощущая себя все более неловко под пристальным острым взглядом карих глаз, Хоуп принялась рассматривать свои сплетенные на животе руки. Щеки полыхали огнем. Ей казалось, что каждый из поцелуев, которыми обменялись они с Беном, горит у нее на коже, словно несмываемое пятно позора. Однако Андреасу не следует рассказывать об этом, напомнила себе Хоуп. Разве поверила бы она в то, что он вел себя столь же невинным образом с прекрасными утонченными женщинами, скрашивавшими его досуг в последнее время? Нет, никогда!
Андреас смотрел на покрасневшую, смущенную подругу, и на душе у него делалось все тяжелее. По какой-то необъяснимой причине, вопреки очевидным фактам, он надеялся услышать, что Хоуп осталась верна ему. Разум твердил обратное. Разум счел ее густой румянец неопровержимым тройным доказательством измены. Она спала с Кэмпбеллом. Конечно же.
Андреас безуспешно пытался отвлечься. Он был прагматиком. Прошлое не повернешь вспять. Предложив Хоуп минеральную воду и сок, от которых она отказалась, он налил себе виски и в два глотка осушил стакан. Еще одна мрачная мысль завладела им: нет никакой надежды, что в будущем Хоуп расскажет ему о полной никчемности Кэмпбелла в постели. И он никогда не узнает, сравнивала ли она их.
— Похоже, я должна прояснить одну вещь, — колеблясь, произнесла Хоуп, устремив на Андреаса тревожный взгляд голубых глаз.