– Вы не боитесь делать то, что хотите. Ходите в футболке. Заказываете ВСЕ салаты, – пояснила Даша. И добавила мечтательно: – В футболке, наверное, сейчас хорошо… Прохладно…
«Во у нее мозги как странно работают!» Петр задушевно сказал:
– Не в костюме ж ходить по такой-то жаре!
– Мне приходится, – вздохнула она. И пояснила: – Работа. Этикет. Статус.
– А чем вы занимаетесь? – спросил он. Поймал себя на мысли, что ему это в натуре интересно.
– Работаю в небольшой фирме, – скромно сказала она. – Парфюмерия, косметика, импорт из Франции и Италии.
– И на спортивный «мерин» хватило? – не удержался он.
– Увы, нет. Мой «Мерседес» был из прокатной конторы, – как на духу призналась дамочка.
Петру ее откровенность понравилась. Баба не из брехастых. А о том, что спортивный «мерин» ей не принадлежит, он уже знал.
Даша между тем игриво улыбнулась и добавила:
– Право ездить на «мерине» я оставляю вам.
«Молодец. Увидела, оценила». Он довольно ухмыльнулся, спросил польщенно:
– Заметила?
– Такую машину трудно не заметить. Кстати, вам, Петя, она очень идет. А чем занимаетесь вы?
Короткий ответ «Бизнес!», которым он обычно потчевал своих крошек, эту телку явно не устроит.
Он осторожно ответил:
– У меня несколько торговых точек.
«Офигеть, я перед ней смущаюсь!»
– Торговля оптовая или розничная? – тут же уточнила она.
Петру не хотелось развивать эту скользкую тему. Он решил перевести разговор. Захватить инициативу. Смутить наконец эту самоуверенную козу. И нарочито грубо спросил:
– Ты замужем?
В ответ – ни тени смущения!
Даша спокойно ответила:
– Нет.
Странно: незамужние бабы (если им не двадцать лет) обычно комплексуют. Впрочем, от такой марухи комплексов хрен дождешься. Она – наглая, вроде него самого.
– А мужик-то у тебя есть? – продолжал требовать Петр.
Даша усмехнулась:
– Петя, а вам не кажется, что иногда вы – слишком прямолинейны?
– Так есть или нет? – повторил вопрос он.
Даша перестала улыбаться. Пронзила его своими васильковыми глазами. Сказала:
– Петенька, милый! С мужиками у меня проблем нет.
Хоть бы постеснялась такие заявы делать!
С языка уже готова была сорваться резкость. Петр нахмурился, открыл рот. Даша его опередила:
– Но в настоящий момент я одна. Иначе я бы не пошла с вами в ресторан.
– Одно другому не мешает, – пробурчал он.
Вон, его бабы, Белянка со Смуглянкой, с половиной Москвы перетрахались.
– Ко мне это не относится, – холодно сказала Даша. – Я уже говорила вам: я – несовременна. Не люблю одалживаться. И не люблю обманывать. – Ее лицо снова осветила улыбка. Она добавила: – Наверно, потому и не заработала до сих пор на собственную машину!
«Шуткует козочка», – любовно подумал Петр, владелец «БМВ», «Лендровера», а теперь и спортивного «Мерседеса». Балдеет он от этой телки. Просто балдеет! Надо сегодня же притащить ее к себе домой!
Петр поднялся из-за стола:
– Поехали. Куплю тебе тачку. Прямо сейчас.
Даша осталась сидеть. Она продолжала улыбаться:
– Петя, не горячитесь. Вы меня плохо поняли. Я же сказала: одалживаться – не люблю. Так что машину мне покупать не нужно. Квартиру – тоже. От цветов, правда, не откажусь.
У Петра сроду не было привычки покупать букетики. Как-то никто и не просил… На взгляд его бывших баб, лучше – деньгами.
– Ладно, цветы с меня, – пообещал он.
– Тогда садитесь обратно, – весело скомандовала Даша. – Вон уже и салаты несут.
– Сесть мы еще успеем, – пробормотал он привычную присказку.
– Пардон – присаживайтесь! – не смутившись, извинилась она.
Обернулась к холую – и глаза ее расширились. Официант явился не один. Его сопровождали трое помощников: подкатили приставной столик, принялись выгружать тарелки: салаты, овощи, сыры, зелень.
Полресторана изумленно воззрилось на их стол. Петру на кабак было плевать. Он наблюдал за Дашиной реакцией. Небось балдеет от его размаха!
Но ей, кажется, размах не понравился. Даша нетерпеливо постукивала ножкой, ждала, пока холуи уйдут. Как только отошли, сказала:
– Петя, к чему это барство?
Ну точно – малахольная! Он на нее, считай, штуку гринов выкидывает, а она недовольна.
Даша продолжала – с убийственной откровенностью:
– Наверно, вы хотите произвести на меня впечатление? Но вы мне и так нравитесь.
Она снова улыбнулась – очаровательно, беззащитно.
Кого только Петр не пользовал – и моделек, и актрис, и студенток. И балеринки попадались. И певички узкозадые бывали. С мулаткой один раз перепихнулся. Были у него и покрасивше, и помоложе. Но улыбаться, как эта Даша, никто не умел.
Петр прокашлялся. Пробурчал:
– Все шутишь.
– Совсем не шучу, – серьезно сказала она. И добавила: – Вы мне – действительно нравитесь. Только не надо спешить. Не надо меня торопить. Не надо покупать – ни салатами, ни машинами.
Вот баба так баба! Опять она все вывернула так, что ему и сказать нечего!
* * *
Катя Калашникова, кажется, разучилась спать. Во-первых, не до того, некогда – Бахтияров загружал ее по полной программе. А во-вторых, Альмира сжалилась: начала поить Катю каким-то мистическим отваром. Пойло имело отвратительный вкус и запах плесневелого хлеба, зато прочищало мозги куда лучше ноотропила.
Альмира на Катю по-прежнему покрикивала. Но к хозяйству она ее особо не припахивала. Обучала только полезным вещам. Например, взялась учить ее варить кофе с мускатным орехом, базиликом и толикой перца. Катя прихотливый процесс освоила с трудом. Не меньше дюжины турок с испорченным, на взгляд Альмиры, напитком, были вылиты в раковину. В сомнительных случаях к дегустации привлекали профессора. Тот морщился, говорил: «Нет, на напиток богов не похоже!» И Катя вновь отправлялась на кухню колдовать над плитой.
Калашникова держалась с Альмирой скромно и сдержанно. С вопросами не лезла – ждала, пока горничная сама снизойдет до беседы. А однажды, проснувшись раньше Альмиры, Катя самолично приготовила и отнесла в ее комнату поднос со свежими хамамами и горячим кофе.
Горничная приняла заботу о себе как должное и вместо благодарности проворчала, что кинза опять порезана слишком крупно. Но ближе к вечеру, когда Катя смиренно помогала горничной готовить пулчу, ароматный луковый суп, Альмира сказала ей: