— В каком диапазоне?
— Во всех, — прошептал Мрак.
Олег тряхнул так, что голова Мрака едва не оторвалась.
— Давай взад, дурак!… Сейчас же!… Закрой глаза… все глаза!
Потом, когда Мрак чуть перевел дух, его все же вывернуло, он сидел бледный, вытирал рот большим клетчатым платком. Олег сказал раздраженно, но в голосе звучало уважение:
— Здоровый лось!… Я неделями приспосабливался. Шажок за шажком по всему диапазону. Сперва просто раздвигал границы оптики… Разрешил себе увидеть дальше за фиолет… и то тряхнуло!… Потом за красные цвета, там в инфракрасном диапазоне такие чудеса, художники полжизни бы не пожалели… Ну, а когда пробовал гамма-лучи, то вообще сперва по секунде, по две, по три…
Мрак сказал виновато, с насмешкой над собственной слабостью:
— Так то ты, трус, а я кто? Герой. К тому же ты всегда в этой мерзкой рыжей личине, а я не раз подобный кайф ловил в благородной волчьей шкуре. Там тоже сразу как молотом по черепу: иные цвета, новые звуки… А уж запахи так и вовсе с ног валят!… Сразу мир не тот, к которому привык. И — ничего. Но сейчас…
— Все равно ты здоровый, — сказал Олег с уважением и завистью.
— Правда?
— Как два лося, — сказал Олег.
— А-а… тогда хорошо. А то я совсем уж скис.
— Здоровый, здоровый, — повторил Олег.
— Я бы в обморок на сутки… А тебе вон, как с гуся бензин.
Мрак выпрямился, сидя, даже плечи раздвинул гордо. Не поднимаясь, посмотрел на Олега, подмигнул, затем его лицо застыло, стало серым. Олег с сочувствием понимал, что сейчас на привычный мир наложился еще один, причудливый, с другими красками и пропорциями. Хорошо, если сперва только расширил оптический диапазон, и этого достаточно для ощутимого удара по нервам.
Но настоящая жуть, когда пробуешь радиозрение или жесткие гамма-лучи. Мир сразу дробится на множество миров, от призрачных, едва заметных, до угольно-черных, непроницаемых. До сих пор голова кружится, тошнит, а он не Мрак, уже приучил себя, убедил, что это тот же мир. Был бы он, Олег, другим, то видел бы мир таким вот, а не прежним, привычным.
Мрак фыркнул:
— Ни фига себе будет смотреться гибель какого-нибудь хмыря в будущем! Мол, да, он побил всех гадов-инопланетян и разгромил вражеский флот, но не сумел преодолеть ужас при переходе на атомарный уровень… Только потому и скопытился! А раз так, то — трус. Несмотря на побитие супостата.
Олег сказал очень серьезно:
— Да, Мрак, не скаль зубы. Это намного серьезнее, чем ты думаешь. Систему Коперника долго не принимали даже самые ученые люди, а простые люди, если честно, не принимают ее и сейчас. Это мы, повидавшие все, все испытавшие на своей шкуре, можем… да и то с великим трудом!… попытаться заглянуть за Край… уже за новый Край. Так что нам пока не на кого рассчитывать, кроме как на самих себя.
Мрак поморщился, Олег говорит чересчур правильно и книжно, кивнул:
— Да, конечно. Но ты иди впереди.
— Почему?
— Чтобы я мог отомстить за тебя! Олег вздохнул:
— Если бы ты вот так пропускал меня вперед и к обеду.
Неделя прошла со дня визита полковника из ГРУ, Мрак дергался: продвигаются черепашьими шажками. Как-то больше привык либо на лихом коне с секирой в руках, либо в колеснице с копьем или луком, нравилось и на штурмовом танке, и в стремительном истребителе, а теперь вот как умный сидит и всматривается в себя, выйгивается, рама-кришна несчастный, контроль ему, видите ли, над своим телом, да не над мышцами и мускулами, как понимал раньше контроль над собой, а над… гм… той бездной, что в нем.
Олег занудно твердил то из-за одного плеча, то из-за другого, попугай рыжий, что нужно всего лишь всмотреться, понять, поверить. Принять. Принять то, что и так известно, но известно не для себя, а для некоего экзаменатора: так, мол, и так, мое тело не только из мышц, вот их щупаю, и не только из костей, что торчат, и даже не из крови, что выступает из царапин, а из атомов, которые… и вот тут надо все представить, вообразить, поверить и принять этот жуткий мир…
Когда люди поверили, что они живут на круглой Земле, это позволило рвануться в кругосветки и быстро открыть Америку и все дивные острова. Когда поверили, что все вокруг Солнца, это дало толчок такой дивной дисциплине, как космонавтика, понастроили космических кораблей, высадились на Луну, сейчас готовятся к рывку на другие планеты. Если поверить и прочувствовать, твердит Олег, что в теле не только мышцы, но и атомы, тогда получишь над ними ту же власть, что получил тот мальчишка над своими задвигавшимися ушами…
Олег появлялся прямо из стены, из воздуха, возникал внезапно, всякий раз говорил неумолимое «Давай-давай», на что Мраку зудело выдать хоть что-то из пары сот острот на эту избитую тему, но брал себя в кулак и давал-давал, налегал едва не падал в обмороки, как воспитанница Смольного, сказали бы ему такое раньше, морду бы разбил, наконец Олег проронил однажды:
— А ты, того, не совсем черепаха… Прогрессик заметен…
Мрак, задыхающийся, мокрый от пота, с трудом поднялся с пола после очередной трансформации, прохрипел:
— Черт… да щепотки того… что я за эту неделю… да я год на ушах ходил бы и хвастался… какой я молодец! А тут ты стоишь над душой, гавкаешь, все тебе мало…
— Через два дня придут забирать фирму, — напомнил Олег, — и это имение…
— Да ерунда… сам знаешь. У тебя тоже таких фирм, банков и даже институтов по всему миру…
— Тогда Тарх, — напомнил Олег, — против этого не попрешь.
— А без Тарха, — возразил Мрак сипло, изо рта вырывался пар, — не научились бы?
— Научились бы, но попозже. Я уже двигался по этой опасной дороге… но даже у меня этот караван шел бы долгие годы.
— Еще бы, — сказал Мрак с ехидной усмешечкой, — осторожненький ты наш!
— Необходимость, — сказал Олег серьезно, он даже не заметил издевки, — мать изобретений, открытий, свершений… Так что давай, Мрак, что-то разотдыхался, лежун ты наш!
Оскорбленный Мрак медленно поднялся. Его пошатывало. Олег мог бы оскорбить его еще больше, поддержав за плечи, но делать этого не стал, куда уж больше, и так выпрыгивает из шкуры.
Дал бы в морду, подумал Мрак, если бы стал меня поддерживать, как инвалидика. Вот бог свят, дал бы… Нет, руку отобьешь, у него морда уже чугунная. Правда, и я умею делать чугунной… но он вообще черт-те что уже умеет. Такому в морду дашь, без руки останешься…..
А рядом журчал умный до дурости голос, самодовольный и тупой, рассуждающий, что-то там мелющий об эволюции, о роли, о назначениях, о предназначениях, о всякой фигне насчет Высшей Роли, но если щас все-таки с кухонно-одухотворенным лицом спросит, кто виноват и что делать, то не сдержусь, дам в морду, а там хоть чугунное рыло, хоть молибденовое…