– Да была одна история… Давно, мы еще студентами были. Поехали на дольмены. В первый раз, все в диковинку. Тоже наслушались бабьих сказок – привидения, духи, загробные голоса… Вот и надумали друг другу доказать, что нам все нипочем. А как доказывать? Решили ночь в дольмене провести.
Варя обратилась в слух:
– И что?
– Да ничего особенного. Легли… И даже заснули. Один в центре. И трое – по бокам… Все вроде нормально. А потом началось. Четверо нас было – и всем четверым один и тот же кошмар снился. Женщина, вся в черном, с бледным лицом, а вместо рук – кости… Извела она нас. Все раскопки спать не давала.
– А на здоровье… это никак не отразилось? – живо спросила Варя. – Вы не болели?
– Нет. Только не высыпались очень.
– И не случилось с вами ничего?
Боря печально улыбнулся:
– Случилось.
– Ну, и?..
– Митя сильно заболел. Он стал маньяком.
Митя немедленно скорчил зловещую рожу, выпучил глаза и завыл:
– У-у-у!
Варя в первый момент дернулась, отпрянула.
Оба археолога зашлись в хохоте.
– Фу, дураки. Ну и дураки!
Она не выдержала и тоже засмеялась.
– Варечка, прости. – Борис мимоходом, как бы успокаивающе погладил ее по руке. – Не забивай себе голову. Хотя про кошмары – это все правда. И снились они нам тогда до самого конца экспедиции… Но дольмены… Дольмены – они только подшучивать могут. А реальный вред нанести – у них сил не хватит.
– А строитель? – возмущенно воскликнул Митя.
Борис скривился.
Варя тут же спросила:
– А со строителем что?
– Цепь совпадений, – твердо ответил Борис.
Митя возразил:
– Нет уж, пусть Варя сама решает, совпадение это или нет. Вот, слушай. Один мужик здешний, варвар натуральный, дольмен на стройматериалы разобрал. Плиты там крепкие – веками стоят. Почему бы, думает, не пустить их на дом? Заказал кран, самосвал, выкорчевал и вывез на собственную стройплощадку. И через неделю – помер. Инфаркт. А ведь молодой был, слегка за тридцать.
– Похоже, что совпадение, – вздохнула Варя.
– А ты дальше слушай. Крановщик – тот, что плиты из того дольмена в самосвал грузил, – через десять дней тоже умер. И тоже от ерунды – типа воспаления легких. Остается из всей компании третий – водитель самосвала.
Митя замолк.
– Ну, говори, – затеребила его Варя.
– А, интересно стало!.. Так вот, у водилы началась, в натуре, депрессия. Глушит водку, ждет смерти. Жена его испугалась. Отвела супруга к психотерапевту. Терапевт выписал всяких успокоительных колес. И самосвальщик наш через день тоже умер. Передозировка. Наглотался транквилизаторов и водкой их запил. Что, совпадение?
– Ну, смерти-то у них вроде были естественные, – неуверенно сказала Варя. Сама себя поправила: – Ну, почти естественные. Меня вот другое интересует. Не может ли убийство – здесь, в Соленой Пади, – быть как-то связано с вашими раскопками?
– То есть как это – связано? – нахмурился Борис. – Кто-то из наших, что ли, убил?!
– Да не о том она спрашивает, – отмахнулся от приятеля Митя. – Ты имеешь в виду, что из дольменов восстала какая-то неизвестная, незримая сила? И – нанесла физические повреждения людям?
– Ну, вроде того, – кивнула Варя.
Борис фыркнул. Митя серьезно сказал:
– В Штатах проводились эксперименты. Дольмены исследовали с помощью специальных сенсоров. И вроде бы доказали, что в процессе раскопок – ну, когда его потревожишь, – дольмен способен излучать отрицательную энергию.
– И как эта отрицательная энергия действует?
– В крови снижается количество эндорфинов – человек становится мрачным. Ослабляется иммунитет – начинаются постоянные простуды…
Варя с сомнением взглянула на румяных археологов:
– А вас… что-то подобное беспокоит?
– Конечно же, нет! – воскликнул Борис. – Что ты его слушаешь, Варя!
– А еще там написано, – злорадно взглянул на приятеля Митя, – что на некоторых археологов дольмены влияют не сразу. Так что жди, мой друг, периода отдаленных последствий. Меланомы там какой-нибудь. Или саркомы.
– Тьфу на тебя, – плюнул Борис.
– Значит, – подытожила Варя, – если дольмены на людей как-то и влияют, то не в форме грубой физической силы?
– Ну, разумеется, – устало ответил Борис.
Митя неохотно согласился:
– Нет, таких вариантов не было. Нигде в мире. У меня диссертация – о дислокации дольменов по всему миру… Все публикации читать приходится – и на русском, и на английском. В Интернете рыться, заграничные журналы заказывать. Так что зуб даю: убивать дольмены не могут. Слушай, Варь, может, ну их, а? И так работа уже поперек горла. Давай лучше о прекрасном поговорим!
«Только прекрасного мне и не хватало – когда от жары башка сейчас взорвется».
– Нет уж, давайте лучше искупаемся, – предложила она.
Раз о дольменах беседа окончена, можно наконец и до моря добраться.
Варя подала пример – скинула майку и шорты. Археологи с интересом воззрились на ее ладную, тренированную фигуру.
Она уложила одежду поверх сумки, на всякий случай проверила, на месте ли кошелек и мобильник. Телефон, польщенный вниманием, немедленно зазвонил.
Варя взглянула на определитель: Смеян.
– Да, Саша!
– Я все сделал. Ты где, на море? Я так и думал. Ну, еду к тебе.
* * *
Кросс по пересеченной местности занял пятнадцать минут.
Сначала Варя промчалась по раскаленным пляжным камням (археологи восхищенно смотрели вслед). Потом – забралась на скалу, проскочила сквозь Соленую Падь и в среднем темпе побежала по дороге. Ей хотелось встретиться со Смеяном как можно дальше от зловещей стоянки.
Кросс получился не из легких: даже ее тренированные ноги загудели от напряжения, в голове зашумело. Но Варя сбросила темп, только когда увидела знакомую «девяточку».
– Чего несешься? – удивился Смеян. – Я бы подъехал.
Варя промолчала. Саша вздохнул:
– Нервы мои бережешь? Я не ребенок…
– Дай воды, – попросила Варя.
Минералка на заднем сиденье машины нагрелась, будто ее кипятили. Варвара сделала несколько жадных глотков.
– Ну, нашла что-нибудь? – поинтересовался Саша, когда девушка наконец отдышалась.
– Да так… мелочи, – неопределенно ответила Варя. Она еще не решила, о чем рассказать Смеяну, а о чем – умолчать. – А что у тебя?