Господи! И зачем он все это затеял? Раскольников недоделанный! Робин Гуд и Дон Кихот в одном лице! Это же борьба с ветряными мельницами! Идиот! Глупец и молокосос! А что, если бы ему все удалось? Андрея бросило в дрожь. Он вдруг осознал весь ужас содеянного. Маша могла бы не простить ему убийства. Он не смог бы ей объяснить, за что он приговорил к смерти ее отца. И потом, за убийство его посадили бы. Возраст вполне подходящий. Что тогда было бы с Машкой и их ребенком? От ребенка точно избавились бы… Этого бы тетя Вера не продремала! Провидение спасло и его, и Машку, и их еще не родившегося ребенка.
Но Кудрявцеву он все-таки отомстил. Вон он как вьется за столом, изображает хлебосольного хозяина и лучшего друга родителей. Все ложь! Лицемер! Подлец и вор! И еще трус! Зачем он сказал, что въехал в фонарный столб? И рука у него болтается в повязке наверняка не из-за осколка стекла. Из нее, скорее всего, вытащили стальной шарик, калибра 4,5. Судя по всему, этот негодяй сделает все, чтобы отвести подозрение от Андрея в случае заинтересованности происшествием ГИБДД и ментами. А может, уже и сделал. Откупился. Знает кошка, чье мясо съела!
* * *
Антон Зданевич знал, что ничего хорошего от этого дня рождения ждать не стоит. Он согласился сюда прийти ради жены и сына, но, похоже, напрасно. Судя по всему, в семействах двух подруг только что произошла какая-то серьезная и общая неприятность, поэтому оживление за столом вымученное и натужное. Вере, Кате и их мужьям хочется говорить совсем о другом, но они вынуждены задавать дежурные вопросы про Дальний Восток, хвалить очень удачную специальность Ольги как медсестры широкого профиля и рассказывать Генке про питерские вузы. Ольга выглядит хорошо и ведет себя достойно. Антону не приходится за нее краснеть.
Он изо всех сил старается не смотреть на Катю, но взгляд то и дело выхватывает ее из всех. Антон видит, что ей плохо, что она с трудом держит спину, а глаза блестят так, что из них в любой момент готовы политься слезы. Как же ему хочется утешить ее! Провести рукой по щеке, по гладким темным волосам. Именно сейчас, глядя на Катино измученное лицо, он вдруг до дрожи в груди осознал, что любит ее. И весь его аутотренинг – ерунда! Сколько бы он ни пытался не думать о ней, убеждать себя в несомненной привлекательности жены, все его существо тянулось к другой женщине, которая сейчас сидит рядом с мужем, гигантом и здоровяком, симпатичным и, наверно, неплохим человеком. А что, если поговорить с ним напрямую? Он, Антон, любит Катю. Катя любит его. А жизнь так коротка… Если Катин муж – настоящий мужчина, он должен все правильно понять. Дети у них у всех уже вполне взрослые, да и никто не собирается бросать их на произвол судьбы!
Глупости! Какие же дикие мысли приходят ему в голову! А как же Ольга? Ее-то куда деть? Антон покосился на жену и впервые за годы совместной жизни заметил, какой чистый и четкий у нее профиль, какое гордое и независимое выражение лица. Нет… она тоже хороша собой, его жена… Она не хуже Кати, она просто другая… И он никогда не сможет ее бросить, потому что… потому что, если бросит – никогда себе этого не простит. Так что же делать? Он совсем запутался… А Ольга и не подозревает, что происходит. Ей даже не может прийти в голову, что разговор между гостями и хозяевами является камуфляжем и туфтой. На самом деле сидящих за этим столом связывают куда более сложные отношения, чем супружеские, чем школьная дружба. Еще неизвестно, что затеяла Вероника. Когда Антон с семейством только зашел в их квартиру, ее глаза были на мокром месте, но сейчас она уже вполне пришла в себя. И, надо признать, выражение лица Вероники-Да не предвещает ничего хорошего. Почему все зовут ее Верой?
* * *
Машу мутило. То ли начался токсикоз, о котором она столько читала и слышала, то ли на нее так тяжело подействовала история с Андреем, отцом и пистолетом. Неужели Андрей в самом деле стрелял в отца? Зачем? Вот когда он стрелял в негодяя Немоляева и под ноги подлецу Зарудину, все было понятно и правильно. Но что Андрею мог сделать отец? Он был для Маши самым близким и любимым человеком. С мамой ей всегда было непросто. Вера Николаевна – сложный и даже где-то жесткий человек. В их семье маленькую Машу наказывала только мама, а отец всегда жалел. Он вытаскивал ее из угла, целовал в мокрые щеки, укладывал в постель и рассказывал бесконечные сказки про котенка Полосатика и песика Желтые ушки. Маша хранила в душе эти сказки и собиралась рассказывать их своему малышу. Именно папа был поверенным всех ее девчачьих тайн, именно ему первому она сказала, что влюблена в сына друзей дома до слез. И он одобрил ее выбор. Что же произошло между ним и Андреем? Андрей и отец – самые любимые люди! Как же ей, Маше, теперь быть?
И этот Геннадий почему-то так пронзительно смотрит на нее своими красивыми глазами. Зачем парню такие красивые женские глаза? У Геннадия они голубые, очень светлые, но все-таки какие-то неземные. Редкие. Впрочем, ей нет никакого дела до его глаз. Во-первых, она любит другого и даже ждет от него ребенка, а во-вторых, на нее свалились такие неприятности, что думать о чем-нибудь другом, кроме них, она не в состоянии.
* * *
Валентин Корзун, хотя и изображал своим видом полное спокойствие и уверенность в себе, был совершенно подавлен и растерян. Он не мог понять, зачем Андрей стрелял в Славку. Вот если бы сын стрелял в него, в собственного отца, он бы понял. Ведь он, Валентин, самым иезуитским способом высказал Андрею свое мнение на предмет его женитьбы на Маше. Конечно, он вел себя не лучшим образом, но так было нужно для дела. Иначе просто нельзя. Кстати, надо как-то умудриться сегодня же переговорить о детях с Верой, с глазу на глаз.
Чем же Славка умудрился так уесть Андрея? Неужели тоже запретил жениться на Маше? Неужели Вера ему все рассказала? Нет… Не может быть… Если бы рассказала, то все «веселье» шло бы сейчас совершенно в другом ключе.
Непонятно, почему Катя взяла на себя пропавшие из ящичка компьютерного стола деньги? Он сразу понял, что она плетет что-то не слишком вразумительное про зубные пломбы, но посчитал, что расспрашивать пока не стоит. Он видел, что жена и сын взбудоражены, а в таком состоянии никаких вопросов решать нельзя. Валентин собирался дать своим домашним прийти в себя, а чуть позже вплотную заняться пропавшими деньгами. Из-за этой чертовой работы, которая съедала все его время, он, конечно, подзадержался с разборкой. Выходит, Андрей потратил деньги на пистолет. И Катя, похоже, об этом знала. Почему же скрыла? Неужели не понимала, чем это грозит? Нет… Не может быть. Катя не так проста. Что-то здесь не то. Что-то нечисто.
И этот их с Верой одноклассник почему-то ему не нравится. Слишком напряжен, хотя его красавчик сын ни в кого не стрелял. И глаза у него бегают. И, похоже, чаще, чем нужно, останавливаются на его, Валентина, жене. Да и Катя что-то уж чересчур равнодушно говорила об этом Антоне утром за завтраком! Чем черт не шутит, может, не у Веры, а у Кати было что-нибудь с ним в золотые школьные годы. А сейчас Катя на грани нервного срыва… Это видно, что называется, невооруженным глазом. Конечно, не каждый день сыновья палят из пистолетов, но, может быть, тут дело еще и в другом? Может, нахлынули воспоминания о нежных юношеских поцелуях с красавцем одноклассником? Только не это! Он не отдаст Зданевичу жену! Без Кати его жизнь не имеет смысла!