Несколько раз в день, используя никому не известный мобильный номер украинского оператора, Крылов выходил на связь с Хориным, звонил Дербеневу и Анне. И если первую ночь он спал как убитый, следующие сутки он провел в каком-то непонятном полусне-полудреме. Подсознание не выключалось ни на минуту и раз за разом прокручивало все возможные варианты, пытаясь понять, где же он допустил ошибку.
Несдержанный, а порой и резкий в отношении с подчиненными и близкими, он никогда не позволял себе ничего подобного с людьми со стороны, оставаясь с ними предельно корректным и уравновешенным. Сохраняя нейтралитет, он никогда не высказывался плохо в адрес кого бы то ни было, и в то же время, решая самые серьезные вопросы, старался никому не льстить и не давать пустых обещаний. Закрепив за собой в деловых кругах репутацию человека осторожного надежного и независимого, он делал все, чтобы сохранить нейтралитет в самых щепетильных вопросах и не нажить при этом врагов.
«В чем же я ошибся? — продолжал мучиться Костя, с тоской обозревая унылый окрестный пейзаж. — Кому я стал неугоден и за что? Сегодня четверг, а в субботу Аня улетает… До Киева рукой подать, а я застрял в этой дыре!»
И вдруг… Надсадное треньканье лежащего на подоконнике телефона, где был самый лучший прием сигнала, заставило его очнуться.
— Костя, все в порядке! — услышал он ликующий голос Хорина. — Как гора с плеч свалилась, дай дух перевести.
— Что? — не выдержал Крылов и лихорадочно потянулся к пачке с сигаретами. — Да говори же!
— Значит, так. Все по порядку. Утром зашла в кабинет Семчукова и сообщила, что вчера вечером имела долгий разговор с отцом. О чем она там с ним говаривала, мне не ведомо, но ты не представляешь, что началось! Сначала позвонили из таможни и сказали, что сегодня же отдадут и груз, и машины. Знали бы они о наших убытках! Дальше. Час назад ушли все проверяющие! Все! Ты можешь в это поверить? Любезно попросили заехать завтра и подписать акт проверки, нашли таки пару мелочей.
— Уф-ф-ф! — не выдержал Костя, чувствуя, как, словно по команде, расслабляются мозг и тело.
— Я бы тоже не верил, только все на моих глазах происходило! Ну, и дальше, надеюсь, для тебя самое важное. Полчаса назад Алина вместе с твоим паспортом выехала с Малининым в Гомель.
Так что созванивайся и встречай.
Чувствуя, что ноги отказываются его держать. Костя присел на стоящую рядом табуретку.
— Что-то я ничего не понимаю, — произнес он, так как машинально все еще продолжал логически увязывать концы с концами. — Что ты думаешь? Это не провокация?
— Что?
— Ну, Алина, паспорт…
— Думаю, нет. Как бы там ни было, забирай паспорт и дуй на Украину. За пару дней все станет на свои места, а потом разберемся, кто эту кашу заварил. Я тут с Хвостовым и замами коньячку выпил, так что и ты, если есть чего под рукой, прими на грудь. Полегчает.
— Мне за руль, — словно в полусне заметил Костя.
— Возьми Малинина, я кого другого к Саше с Олегом приставлю, в крайнем случае, сам присмотрю.
— Нет, пусть возвращается. Непонятно…
— Что непонятно?
— Роль Алины непонятна. Как ей удалось то, что не получилось у стольких людей? Интересы фирмы?
— Да плевать ей и на фирму, и на ее интересы с самой высокой колокольни! — воскликнул Хорин. — Когда ты поймешь, что у нее только один интерес — ты! Вот и приложила все силы, чтобы вытащить любимого, тем более что далеко ходить не надо. Да, чтоб ты знал: она всех, кого могла, допросила, кто такая Круглова, мне Хвостов докладывал. Так что ты подумай, как тебе теперь выкрутиться без далеко идущих последствий. Все, выбирайся из берлоги и включи нормальный телефон, дешевле будет. Удачи!
Тупо уставившись на оставшееся с лета потрепанное ветром, дождем и снегом чучело в саду, Крылов долго сидел у окна, затем резко вскочил с места, быстро собрал вещи, дважды обойдя комнаты, выключил все, что можно, повернул рубильник, закрыл дверь и пешком направился в сторону ближайшей автотрассы.
Алина сидела в машине Малинина и нервно наблюдала за дорогой. Если бы она знала, во что выльется ее двухнедельной давности разговор с отцом! Легко и непринужденно, как ей показалось, убрав Круглову из Минска, в понедельник она неожиданно узнала, что шеф улетел в отпуск в Австрию. Оказывается, данное обстоятельство было известно многим, и она, можно сказать, единственная оставалась не посвященной в планы предстоящей поездки Крылова.
В одно мгновение она возненавидела всех и вся в офисе: и словно читавшего ее мысли Хорина, и холодную, неприступную Ларину, и этого прикидывающегося дурачком ментюгу Хвостова! И Крылова. Особенно его. Если бы кто знал, как она его возненавидела! В гневе она готова была ворваться в его кабинет и громить все подряд! Но обошлось разбитой колбой от кофеварки, что окружающие приняли за случайность: с кем не бывает!
Вернувшись домой, сузив красивые миндалевидные глаза, она долго сидела в своей комнате. Ну, что ж! В таком случае она покажет им всем, кто истинный хозяин положения.
Дождавшись возвращения отца, Алина закрылась с ним в кабинете. То, что начало разговора она свела к неуважению со стороны «TransitLink» ее как личности и их фамилии, затронув тем самым честолюбивые струнки в душе Семчукова, было хорошо продумано. И все же реакция отца была откровенно вялой: он лишь напомнил, что изначально не очень приветствовал ее желание там работать, а потому посоветовал как можно скорее уволиться
И тогда, раздосадованная тем, что ее слова не возымели на него должного действия, в приступе гнева и злости она пошла на крайний шаг. Разрыдавшись, она заявила, что в ночь накануне Нового года, когда вернулась домой под утро, Крылов ее… изнасиловал
И вот тут реакция Степана Геннадьевича не заставила себя долго ждать и он буквально взорвался. Он кричал, бегал по кабинету, возмущенно махал руками. Его единственную дочь изнасиловали! И когда? Накануне намеченной на лето свадьбы! И кто? Этот проходимец, заработавший кучу денег непонятно каким способом! Бедная девочка… Но он за нее отомстит! Жестоко отомстит
Наутро Семчуков начал действовать. Алина, вопреки воле отца продолжавшая ходить на работу, с удовлетворением и некоторым злорадством наблюдала суетливость и растерянность на лицах этих невесть что мнящих о себе людей. Но когда во вторник в офисе объявился Крылов, ее состояние резко изменилось. Лишь тогда до нее дошло, во что может вылиться предпринятый ею демарш. Если Константин Петрович узнает, а в том, что он докопается до истины, она не сомневалась, ЧТО она заявила отцу, ей не останется ничего, кроме как с позором принять свое полное поражение! И если на отцовское прощение она еще могла рассчитывать, учитывая, что единственная дочь, на снисхождение Крылова надеяться не приходилось. Люди, подобные ему, ложь, а тем более такую наглую, не прощали никогда.
Нужно было во что бы то ни стало остановить отца, но ситуация вышла из-под контроля. Семчуков дал отмашку всем, кто хоть как-то мог попортить кровь «TransitLink», а сам уехал по делам в Москву, где, кстати, собирался встретиться с будущими родственниками и обсудить детали предстоящей свадьбы.