– Возьмем такси на Ом Бромитон-роуд, – предложил Матиас. – Все прошло хорошо, да?
Одри молчала, прислушиваясь к гулкому эху их шагов на пустынной улице.
– Ты очень понравилась Эмили.
В знак согласия Одри чуть заметно кивнула.
– Я хочу сказать, – добавил Матиас, – что если ты и я…
– Я поняла, что ты хотел сказать, – прервала его Одри.
Она остановилась и повернулась к нему лицом:
– Мне сегодня позвонили из редакции. Меня приняли в штат.
– А это хорошая новость? – спросил Матиас.
– Очень! У меня наконец-то будет собственная еженедельная передача… в Париже, – добавила она, опустив глаза.
Матиас посмотрел на нее с нежностью.
– Полагаю, ты долго за это боролась?
– С пяти лет… – кивнула Одри с робкой улыбкой.
– Жизнь не простая штука, верно? – подхватил Матиас.
– Непросто делать выбор, – возразила Одри. – Ты мог бы вернуться жить во Францию?
– Ты это серьезно?
– Пять минут назад вон там, на тротуаре, ты собирался сказать мне, что любишь меня, ты это серьезно?
– Конечно, серьезно, но ведь есть Эмили…
– Я очень хочу полюбить ее, твою Эмили… но в Париже.
Одри подняла руку, и такси остановилось у бортика тротуара.
– И потом, книжный магазин… – пробормотал Матиас.
Она приложила руку к его щеке и отступила к дороге.
– Это просто замечательно, то, как вы устроили дом вместе с Антуаном; тебе очень повезло, ты нашел свою точку равновесия.
Она села в машину и быстро закрыла за собой дверцу. Опустив стекло, посмотрела на Матиаса, потерянно стоящего на тротуаре.
– Не звони мне, это и так трудно, – попросила она грустным голосом. – У меня твой голос на автоответчике, я еще несколько дней буду его слушать, обещаю, а потом сотру.
Матиас шагнул к ней, взял ее руку и поцеловал.
– Значит, у меня больше нет права тебя видеть?
– Отчего же, – возразила она, – ты сможешь видеть меня по телевизору.
Она дала знак водителю трогаться, и Матиас смотрел, как такси исчезает в ночи.
Он пошел обратно к дому по пустынной улице. Ему казалось, он различает следы Одри на мокром тротуаре. Он прислонился к дереву, взялся обеими руками за голову и сполз вниз по стволу.
* * *
Гостиная освещалась только маленькой лампой, стоящей на круглом столике. Антуан ждал, сидя в большом кожаном кресле. Матиас зашел в дом.
– Признаюсь, раньше я был против, но теперь… – воскликнул Антуан.
– Ну да, теперь… – повторил Матиас, падая в кресло напротив.
– Ну нет, потому что теперь, честное слово… она просто замечательная!
– Ну что ж, если ты так считаешь, тем лучше! – отвечал Матиас, сжимая зубы.
Он встал и направился к лестнице.
– Я тут спросил себя, мы ее случайно не напугали немного? – забеспокоился Антуан.
– Можешь себя больше не спрашивать!
– Мы немного смахивали на парочку, тебе не показалось?
– Да нет, с чего ты взял? – удивился Матиас, повышая голос.
Он подошел к Антуану и взял его за руку.
– Вовсе нет! А главное, ты же ничего для этого не сделал… Вот так мы больше похожи на парочку? – поинтересовался он, похлопывая его по ладони. – Успокойся, это совсем не похоже на парочку, – повторил он, похлопывая его снова. – Она такая замечательная, что только что меня бросила!
– Погоди, не вали все на меня, тут и дети свое добавили.
– Заткнись, Антуан! – бросил Матиас и пошел к входной двери.
Антуан догнал его и придержал за рукав:
– А чего ты ждал? Что ей это будет легко? Когда, наконец, ты перестанешь смотреть на мир только сквозь свои крошечные зрачки?
Но когда он заговорил о его глазах, то увидел, как они наполняются слезами. Его гнев тут же утих. Он взял Матиаса за плечо и дал ему излить свое горе.
– Мне правда очень жаль, старина, ну ладно, успокойся, – говорил он, прижимая друга к себе, – может, еще не все потеряно?
– Нет, все кончено, – проговорил Матиас, выходя из дома.
Антуан позволил ему уйти. Матиасу было необходимо побыть одному.
Он остановился на перекрестке с Олд Бромптон, именно здесь в последний раз они брали такси вместе с Одри. Чуть подальше он прошел мимо мастерской настройщика роялей: Одри как-то призналась, что в свое время играла на пианино и мечтает возобновить занятия; но в витринном стекле отразилось только его собственное лицо, вызывавшее у него отвращение.
Ноги донесли его до Бьют-стрит. Он заметил лучик света, пробивавшийся из-под металлической шторы на ресторане Ивонны, зашел в тупик и постучал в служебную дверь.
* * *
Ивонна положила карты и встала.
– Извините, я на минутку, – обратилась она к подругам.
Даниэль, Колетт и Мартина хором заворчали. Если Ивонна встанет из-за стола, то потеряет свою ставку.
– У тебя гости? – спросил Матиас, заходя на кухню.
– Можешь поиграть с нами, если хочешь… С Даниэль ты уже знаком, она не любит уступать, но все время блефует, Колетт слегка навеселе, а с Мартиной легко справиться.
Матиас открыл холодильник.
– У тебя есть что-нибудь пожевать?
– Осталось немного жаркого с ужина, – кивнула Ивонна, разглядывая Матиаса.
– Я бы предпочел что-нибудь сладкое… да, кусочек сладкого – как раз то, что мне сейчас нужно.
А ты ступай, не отвлекайся на меня, я сам найду свое счастье в твоем холодильнике.
– Судя по твоей физиономии, сомневаюсь, что оно обнаружится именно там!
Ивонна вернулась в зал к подругам.
– Ты продула свою ставку, старушка, – сказала Даниэль, собирая карты.
– Она смухлевала, – объявила Колетт, наливая себе еще стаканчик белого.
– А мне? – возмутилась Мартина, протягивая свой стакан. – Кто тебе сказал, что меня не мучает жажда?
Колетт глянула на бутылку и успокоилась: на Мартину там еще хватит. Ивонна взяла карты из рук Даниэль. Пока она их тасовала, три подруги повернули голову в сторону кухни. Но поскольку хозяйка заведения не обратила на их жест никакого внимания, они пожали плечами и снова погрузились в игру.
Колетт кашлянула, Матиас зашел в зал, поздоровался и присел к ним за стол. Даниэль сдала ему тоже.