– Но здесь, кажется, довольно весело проводят время…
– Ты так считаешь?
Ему показалось, что ее глаза под копной темных волос светятся медным металлическим блеском. Неожиданно одним движением ног она встала. Ни один акробат не сумел бы проделать подобный фокус, не коснувшись руками пола. Но ей это удалось. Сбросив плащ из грубой материи, она вдруг оказалась в открытом вечернем платье, усыпанном золотыми блестками. Не глядя ему в лицо и едва заметно усмехаясь, она произнесла:
– Тогда пойдем повеселимся.
Он хотел возразить, но ее рука с неожиданной силой легла на его плечо, и ноги, словно сами собой, понесли Мартисона вслед за ней к лестнице. Наконец, собравшись с силами, он сказал:
– Я пришел сюда вовсе не веселиться. Куда ты меня ведешь?
– Сюда многие приходят не за тем, что находят. Тем не менее никто еще не сумел изменить предначертанного в нашем мире.
Они уже поднимались. Он все еще надеялся внести какую-то предварительную ясность, узнать хоть что-то о неведомой цели, к которой его вели, не замечая его робких попыток остановиться.
– Видите ли, я ученый, я построил машину, способную проникать в будущее, очень недалеко, но все же… И я совершенно не понимаю, что здесь происходит, куда я попал?
– Люди часто старались достигнуть того, что им абсолютно не нужно. Они никогда не считались с законами жизни, с правами других существ. Они слишком долго оставались безнаказанными. Но теперь это изменилось.
Прежде чем он решил, что ей возразить, лестница кончилась.
Верхний зал не походил на зал для развлечений – скорее это была какая-то контора. Шум застолья доносился из-за стены, в которой виднелась наглухо закрытая дверь. К ней между рядами длинных столов вела ковровая дорожка. За столами сидели то ли чиновники, то ли служки какой-то секты в белых бесформенных балахонах. Над каждым столом красовался написанный крупными буквами прейскурант. Тут и там кучками робко толпились странные, неопределенного вида личности. Над чиновником, к которому женщина подвела Мартисона, тоже висел большой белый лист. Мартисон прочитал:
«Первая ступень приобщения – сто кредосов. Разговор по душам – двести. Вдыхание сатрической энергии – пятьсот кредосов. Благоговение в братской среде – тысяча кредосов».
Лихорадочно роясь в карманах своего дырявого халата, Мартисон уже понял, что выбраться из этой переделки будет стоить весьма недешево. Однако, как ни странно, прейскурант подействовал на него успокаивающе.
– Кого ты привела, Лила? – спросил «брат», к которому они подошли.
– Особый случай. К его преподобию.
– Хорошо. Тебе виднее, куда его определить.
Стол сам собой повернулся, словно он и был тем турникетом, который Мартисон тщетно пытался обнаружить на первом этаже. Открылась небольшая темная дверца без всяких дорожек и украшений. Чтобы пройти в нее вслед за Лилой, Мартисону пришлось нагнуться.
В просторной комнате, в высоком кресле из черного мореного дуба, спал мужчина в малиновой рясе. Небольшая темная бородка на холеном полном лице и капризно изогнутые брови придавали ему выражение высокомерия даже во сне. Впрочем, насчет сна Мартисон был не вполне уверен, потому что, не меняя позы и не открывая глаз, преподобный спросил:
– Ну, что там еще? Опять ракшасы?
– Нет, ваше святейшество. Визитер из внешнего мира.
Глаза моментально открылись. Мартисон отметил про себя их раскосость, отсутствие зрачков и тот же странный металлический блеск в глубине радужной оболочки, который он заметил у Лилы. Мужчина как-то весь подтянулся, под одеждой напряглись стальные мускулы, взгляд стал жестким и словно бы приобрел способность проникать в глубь сознания Мартисона.
– Чего ты хочешь?
– Я? Собственно, ничего… – Не готовый к этому вопросу, Мартисон совершенно растерялся.
– К нам, карменам, не приходят ради развлечения. Итак, что тебе нужно?
– Я действительно не знаю… Я не ожидал встретить здесь людей…
– Мы не люди. – Мартисону показалось, что, произнося слово «люди», преподобный не удержался от презрительной гримасы. – Странное вы племя. Всей жизни лет восемьдесят, и большую половину проводите в погоне за ненужным барахлом. Тебе нравится лежать в постели?
– Спроси его о захвате… – прошептала Лила, нагнувшись.
– Наши дома сжигают. Нам кажется, захват приходит из вашего мира…
– Что такое «захват»?
– Так мы называем разрушение городов и целых поселений, входящих в федерацию.
– Ах это… Да, действительно, к нам обращались с подобной заявкой.
– Кто они?
– Это коммерческая тайна. Мы не выдаем секреты своих клиентов.
– Но зачем? Что им от нас нужно?!
– А зачем вы вырубаете леса? Потому что вам нужна древесина, не так ли? А теперь, когда кому-то понадобились планеты, на которых вы живете, вы сразу начали возмущаться. Займись им, Лила. Я отдаю тебе этого ученого глупца.
Утратив интерес к беседе, преподобный вновь закрыл глаза. Лила, прижав палец к губам, направилась к выходу, потащив Мартисона за собой.
Вскоре они очутились в комнате, обставленной с древней роскошью. Здесь стоял массивный дубовый стол, уставленный старинной посудой и яствами. Мартисон сразу же почувствовал необычайно сильный приступ голода, хотя до этого и не думал о еде.
Посреди стола, окруженная роскошно сервированными блюдами, возвышалась задняя бабка токарного станка, покрытая машинным маслом и ржавчиной. Совершенно потрясенный, Мартисон уставился на этот неуместный здесь кусок металла.
– Извини, иногда они прорываются, – сказала Лила непонятную фразу, провела над столом рукой, и бабка исчезла, сменившись широкой вазой с цветами.
«Показалось? – подумал Мартисон. – Нет. Здесь что-то не то». Он потрогал гладкую поверхность вазы, словно желая убедиться в ее реальности, и вопросительно уставился на Лилу. Та лишь пожала плечами, не считая нужным ничего объяснять, присела рядом с ним, налила бокал вина.
Сдерживая свой усиливавшийся с каждой минутой голод, он засыпал ее вопросами, большинство из которых она попросту игнорировала.
– Откуда ты знаешь о захвате?
– Ваш мир находится рядом с нашим, сразу за первым барьером. Мы стараемся узнавать как можно больше о делах ближних соседей. С противоположной стороны, в десяти ударах маятника, расположен мир ракшасов. Они причиняют нам много беспокойства.
– Но каким образом вы получаете информацию о нашем мире? Разве барьер для вас прозрачен?
– Нет. Но некоторые особо одаренные наши чародеи умеют проходить через него.
– Вы можете влиять на наш мир, на исход войны?
– Это нетрудно. Наш мир называют «истоком». У нас берут начало все вещи вашего мира. Здесь находятся их зародыши, чертеж, по которому развиваются события после того, как они попадут за барьер времени, в настоящее вашего мира. Стоит слегка их подправить, изменить расположение некоторых предметов… Ну ешь, не стесняйся. – Лила внезапно потеряла интерес к беседе. Она встала и прошла в угол комнаты к пузатому комоду с многочисленными ящиками.