– Давай, колись.
– Да что говорить-то... вроде ни с кем ничего...
– Так, если ты намерен мне здесь святую невинность разыгрывать, тогда сразу говорю – вали домой, разговора не будет! – отрезала я. – Ни с чего ничего не происходит – не забыл простую старую истину? Если в тебя шмаляют – значит, кому-то где-то на мозоль наступил.
Семен уставился на меня мутными от ужаса глазами, и я испытала легкое чувство брезгливости – ну, что за наказание, и это – мой брат, сын моего отца! Слизняк...
– Ну?! – подстегнула я, боясь не выдержать и влепить брату оплеуху, что было бы совсем уж лишним.
– Саш... да не знаю, вот честно! Вроде как все чисто...
– Чисто?! – зашипела я, вцепившись в подлокотник кресла, в котором сидел Семен, и наклонившись к самому лицу отшатнувшегося в испуге брата. – Чисто, урод ты?! А наркота в твоем клубе – она чья?! Снова за старое?! Мало тебе пули в легком? Мало того, что я из-за тебя теперь инвалид?! Мало, сволочь?! Снова взялся?!
– Саня... Саня, да ты что? Какая наркота? – забормотал Семен, и вот тут я уже не смогла удержаться и влепила-таки ему такую смачную затрещину, что он ударился головой о спинку кресла.
– Урод! Ты еще врать мне будешь? Да про твои финты с коксом уже даже Акела знает! А если он знает – ты, надеюсь, понимаешь, что это скоро и до папы дойдет? Рассказать, что дальше будет? Клубешник твой сожгут к едрене-фене, а тебя, голубчика, вздернут за те самые причиндалы, которые тебе вчера едва не отстрелили! Еще неизвестно, что было бы лучше! – Я перевела дыхание, оттолкнулась от кресла и, отойдя к окну, почти спокойно приказала: – Говори, у кого берешь. Только в этом случае я попробую тебе помочь. И не вздумай соврать – сама лично башку продырявлю.
Я внимательно наблюдала за тем, как на лице Семена отражаются самые разные эмоции – от сомнения до ужаса, и ждала. Он не может уехать отсюда, не рассказав, – потому что это я знаю, кто на самом деле стрелял в него, а он – нет. И этот вопрос не будет давать ему покоя, заставит бояться даже собственной тени, шороха в квартире или шагов за спиной на темной улице. А это – не самое приятное ощущение, когда ты чувствуешь чужое дыхание всей кожей, а, повернувшись, не видишь источник опасности. Семен не выдержит такого прессинга, у него не тот характер, а в подобной ситуации и более крепкие люди пасовали и сдавались.
– Саш... не хотел тебя втравливать...
– Ой, да не разыгрывай ты тут святого Себастьяна! – поморщилась я. – Терпеть не могу лицемерия – ты меня и так втравил уже, что дальше некуда, поэтому не надо петь длинных жалостных песен. Вываливай.
Семен полез в карман за сигаретами, извлек почти пустую пачку и закурил. Я видела, что он мнется, собирается с силами и мыслями, но, вполне возможно, просто ищет способ обмануть меня. А вот это уже совсем дрянь дело.
– Сема, не тяни время. Я не собираюсь до скончания века копаться в твоих проблемах, понимаешь? Я устала, у меня есть собственная жизнь, а ты никак не можешь понять этого. Если так – давай разбегаться в разные стороны. Живи, как знаешь, решай проблемы, как можешь. Но тащить из тебя слова клещами – нет, уволь, не буду.
Я устало опустилась в кресло и потянулась к бутылке с минеральной водой. Все, если он и сейчас ничего не скажет – я действительно умываю руки, сдаю все, что знаю, Сашке, и вот тогда мой драгоценный братец Саймон поймет, что такое сидеть голым задом на раскаленной сковороде. Акела церемониться не станет, а за наркоту так и вовсе, потому что это прямое нарушение папиного категорического требования – чтобы никто из его людей не смел связываться с этим.
– Я никогда его не видел... – простонал брат, решившись, и закрыл руками глаза. – Никогда – только голос слышал по телефону. И знаю, что его зовут Рамзес.
Опять всплыло это имя... Рамзес, Рамзес, Рамзес... Очень уж настойчиво человек с этим именем лез в нашу семью, это из-за него едва не погиб мой отец и погиб старший брат, а теперь вот ввязался в наркоторговлю и средний. Определенно, у этого Рамзеса что-то личное к нам...
– А как же ты забираешь товар и передаешь деньги? Или у вас по-другому купля-продажа осуществляется?
– Он оставляет сумку в камере хранения на вокзале, а я потом перевожу деньги на счет, каждый раз разный. Мне номер сообщают с очередной партией.
– Охренеть можно – конспирация, – пробормотала я. – И ты, разумеется, никаких документов не хранишь?
– Я возвращаю все бумаги из банка, когда забираю сумку из ячейки...
– Умно. Только все равно рискованно – можно ведь и ксерокопии снять. Ну, правда, это не про тебя – ты ж у нас на умственную деятельность не способен, – не удержалась я от колкости в адрес Семена и даже угрызений совести не испытала, глядя на совсем растерянное лицо старшего брата.
– Саня...
– Да что «Саня, Саня»! – передразнила я со злостью. – И что ты от меня теперь хочешь? Ни одной зацепки, ничего – как я смогу вычислить твоего поставщика?
– А ты почему уверена, что это он? Какой смысл ему убивать меня?
– Идиот ты потому что! Хотели бы тебя убить – уж поверь, не промахнулись бы. Что, кстати, за новая телка у тебя?
Семен покраснел и опустил глаза:
– Откуда знаешь?
– Большой секрет! – фыркнула я, покручивая в пальцах стакан с минералкой. – Трудно проследить, с кем ты из клуба под утро приползаешь!
– Тебе зачем это?
– Чтобы было! Ну, так и кто наша избранница?
– Менеджер по работе с клиентами, в банке «Сириус» рабо... – И вдруг Семен осекся и закрыл рот ладонью.
Я откинулась на спинку кресла и захохотала:
– Развели тебя, как кролика! Даже не думала, что ты настолько глуп, Сенька! Ты спишь с человеком, который тебя контролирует! С человеком, который отслеживает все, что ты делаешь, и проверяет, чтобы ты не оставил себе на память ненужных бумажек и ксерокопий! Все именно так, как я и думала. Ой, а не дураки те, кто тебя товаром снабжает, ой, не дураки...
Семен выглядел полностью уничтоженным и деморализованным – ну, еще бы! Я вот только не понимаю, как можно было не сложить три и два и не понять, что к чему. Ведь именно через этот банк и шли все платежи, и у Семена даже не хватило соображалки, чтобы понять – его новый мальчик причастен. Нет, я решительно отказывалась признавать родство с этим безмозглым пингвином...
– Саша... и что же делать теперь? Он же... Сергей... он же мне реально... того...
– Женись! – фыркнула я.
– Сань, я ведь серьезно! – взмолился брат. – Как мне быть теперь? Выгнать его?
– Не вздумай! Ты что! Он мне нужен, как воздух! Даже не вздумай дать ему понять, что ты в курсе! Возьми себя в руки и старайся держаться как ни в чем не бывало, это очень важно, понимаешь? Когда у тебя по графику следующий платеж?
– Через два дня, я уже... – он осекся, и я договорила: