Этот путь был бы наиболее легким. Легким для них обоих, если он разорвет отношения сейчас же. Не было никакого смысла проводить с ней еще один день, потому что он знал, что не может дать ей больше ничего. Потому что он представлял для нее опасность.
Саншайн почувствовала боль, когда он взялся за ручку двери.
Он уходил. Это был конец. Она не могла дышать. Сильная боль скрутила живот, когда она подумала, что больше не увидит его.
И не смогла просто позволить ему уйти:
— Тэлон?
Он замер и оглянулся.
— Почему бы тебе не остаться на ночь? Я знаю, что ты не успеешь добраться домой до рассвета.
— Нет, я лучше пойду.
— Но куда ты пойдешь?
Он пожал плечами.
Позволь ему уйти…
Она не могла. Только не так. Это было неправильно.
— Оставайся. Завтра рано утром я уйду, и ты будешь предоставлен сам себе, пока я работаю. Никто не потревожит тебя. Я обещаю.
Тэлон колебался.
Уходи.
Команда эхом отозвалась в его голове. Он должен был.
Но не мог.
— Ты в этом уверена? — спросил он.
— Вовсе нет.
Тэлон глубоко вздохнул и пошел обратно к ней.
Его жена.
Его последнее спасение.
Его окончательная погибель.
Нинья была всем для него. Все эти столетия он думал, что защищен от своих эмоций, от боли, которая приходила с воспоминаниями о жене.
Теперь все вернулось. И ему стало еще больнее, чем прежде.
— Что-то не так? — спросила Саншайн.
— Думаю, что я просто устал, — ответил он, сбрасывая куртку.
Саншайн сглотнула при взгляде на его туго обтянутое футболкой, прекрасно развитое тело. Он приковывал взгляд своими внушительными формами. И у него была самая лучшая в мире попка. Его ноги были длинными, с прекрасно сформированными мышцами, и она слишком хорошо помнила, что чувствовала, когда они переплетались с ее собственными.
Ощущение всей этой мужской мощи и красоты, лежащей в ее объятиях… двигающейся между ее ног…
Она почти застонала, представив это.
Теперь между ними была стена. Как будто он закрыл от нее часть себя.
Тот чуткий мужчина, который разделил с ней свое тело и смех, ушел. Сейчас она видела перед собой мощное животное, которое отбило ее атаку и заставило бежать от него в ужасе.
— Ты стал такой жесткий со мной. Почему?
Он в замешательстве выгнул бровь и казался очень огорченным ее вопросом:
— Леди, я становлюсь жестким каждый раз, когда вы приближаетесь ко мне.
Ее щеки заалели и она усмехнулась.
— Я имела ввиду не такой вид жесткости. Хотя он намного лучше, чем другой. По крайней мере, благодаря этой жесткости я знаю, что нравлюсь тебе.
Когда она посмотрела вниз, Тэлон застонал, полностью уверенный, что под брюками его возбуждение было слишком очевидным. Он чувствовал, как рушатся его барьеры, чувствовал желание быть с ней тем человеком, каким всегда был с Ниньей.
С ней он был собой. Она никогда не надеялась, что он будет ей больше, чем просто другом.
Нин никогда не видела в нем жалкого мальчика, который был оплеван и отвергнут. Того, кто всегда прислуживал другим. Того, кого они всегда унижали. И она никогда не видела бессердечного мужчину, в которого он превратился, потому что устал от побоев и оскорблений.
Его сердце ожесточилось еще в детском возрасте, и он научился принимать удары. Он вел себя враждебно и сбивал спесь с любого, кто недоброжелательно косился на него или плохо говорил о нем самом, его матери и сестре.
Говоря себе, что не нуждается ни в чьей любви или заботе, он научился жить как дикое животное, готовое броситься на любого, кто попытается тронуть его.
Пока не встретил Нинью. Она приручила в нем дикого зверя, и он позволял себе быть с ней нежным, а не холодным и жестоким зверем, защищающим себя.
С ней он хотел быть просто Спирром. Мальчиком-мужчиной, который мечтал быть любимым хоть кем-то. И который хотел любить.
Прошло очень много времени с тех пор, как Тэлон был с кем-то самим собой.
Его собратья — Темные Охотники обращались к нему за советом. Ашерон нуждался в его силе, мудрости и хладнокровном спокойствии. Но никто из них, даже Вульф, не знал его по-настоящему. Он никому не открывал свое сердце до встречи с женщиной, сидящей сейчас перед ним.
Женщина, которой он не смел открыться.
— Ты ненасытен, правда? — спросила она.
— Только с тобой, — прошептал он, подходя к ней поближе и пытаясь совместить женщину, которой она была в прошлом, с женщиной, которой она стала сейчас. — Я никогда не мог сопротивляться желанию прикоснуться к тебе. Чувствовать твое дыхание на своей коже. Твои изящные руки на своем теле.
Ее затрясло от этих слов.
Тэлон подкрадывался к ней, похожий на большое дикое животное. Тело было симфонией движения.
Аромат мужской кожи вторгся в чувства и заставил ее рот наполниться слюной.
Голова Саншайн закружилась от поцелуя, но она оттолкнула его, придя в недоумение от его слов.
— Ты говоришь так, как будто давно знаешь меня. Почему?
— Я чувствую себя так, как будто знал тебя всегда. Как будто ты жила в моем сердце много столетий.
Она задрожала. Этот мужчина часто появлялся в ее снах. Кельтский вождь и поэт, он выходил из битвы невредимым и благополучно возвращался домой, чтобы любить ее.
Но не мог же он быть этим человеком, правда?
И все же, подумав, Саншайн поняла, насколько причудливы были ее видения. В них она была блондинкой с голубыми глазами, а Тэлон…
Тэлон выглядел так же.
Вплоть до татуировок на его теле. Косичек в его прическе. Он даже носил тот же самый торквес. Другим был только цвет его глаз.
Так не могло быть. Во всем этом было что-то странное. И пугало ее на том уровне сознания, о существовании которого она раньше не подозревала.
Мог ли он быть тем же самым мужчиной?
Был ли?
Это казалось невозможным, но живя со своими родителями, она видела очень много невозможных вещей. В этом мире существовали сверхъестественные силы.
Она увернулась от поцелуя Тэлона и повернула его голову так, чтобы осмотреть кожу за правым ухом.
Там был маленький шрам. Этот шрам подарила ему она как Нинья во время рыбалки, когда они были еще детьми. Она замахнулась удочкой, чтобы забросить ее, и крючок поймал его ухо.