Она отошла от него.
Тэлон потянулся к ней, но она обошла его руку.
— Саншайн…
— Не трогай меня. Я безумно на тебя злюсь.
— Пожалуйста, не злись.
Она тряхнула головой.
— О, ты очень мил с такими щенячьими глазами. И эти печальные нотки в голосе. Но я слишком далеко зашла и мне все равно. Теперь уходи.
Он вздрогнул от боли в ее голосе и ее команды. Его сердце едва не остановилось.
И в этот момент он кое-что понял. Зарек и Ашерон были правы. Он боялся. Боялся уйти, боялся остаться.
Последнее, что ему хотелось — потерять Нинью снова. Но взглянув на Саншайн, он вдруг понял, что хотя у нее и душа Ниньи, она, — все же, не его жена.
В ней было что-то другое, новое и раздражающее. Нинья никогда бы не рассердилась на него, даже если бы он заслужил ее гнев. Она всегда была робкой и застенчивой. Не такой смелой и требовательной, как Саншайн.
Если бы он сказал ей оставить этот вопрос, она кивнула бы и сменила тему. Она никогда бы не свалила даймона на колени или не сражалась бы с аллигатором.
Но что поразительно, ему нравился этот огонь в Саншайн. Как и ее способность противостоять ему и миру вокруг.
— Что? — в ее глазах сверкнул дьявольский огонь, и она приняла удивленный вид. — Ты все еще здесь? Я думала, что ясно изъяснилась.
Он невольно улыбнулся.
— Я не хочу уходить от тебя, Саншайн. Не могла бы ты принять меня таким, какой я есть?
Саншайн отвела глаза:
— Мне нравится то немногое, что я знаю о тебе, Тэлон. Но проблема как раз в том, насколько это в самом деле немного. Ты живешь в болотах, кажется, богат, и у тебя нет фамилии. Любишь больших жутких аллигаторов и у тебя есть Ник, который выполняет поручения. Вот. Это все, что мне известно о Тэлоне. Список очень короткий.
Она встретила его пристальный взгляд.
— Я отказываюсь иметь отношения с человеком, который не может доверить мне даже малую часть своей биографии. Если ты хочешь просто поваляться со мной, дверь там. А если ты действительно хочешь остаться, расскажи мне о себе что-то более существенное.
— Что, например?
— Скажи мне имя своего лучшего друга.
— Вульф Трюггвасон.
Она приоткрыла рот от удивления.
— О, мой бог. Ты ответил на вопрос. Наверное, наступил конец света.
— Это не смешно. Так что, я могу остаться?
Она поджала губы:
— Хорошо, но только потому, что ты не сможешь добраться домой до рассвета.
Решительно настроенная сохранять между ними дистанцию до тех пор, пока он не ответит ее вопросы, Саншайн развернулась и ушла в спальню. Она захватила с кровати одеяло и подушку, и, вернувшись в гостиную, вручила их ему.
Держа в руках розовое одеяло и подушку, он выглядел полностью ошеломленным:
— Что это?
— Пока ты не расскажешь мне все начистоту, можешь занять софу.
— Ты шутишь.
— О нет. Нисколько. Я не пущу тебя обратно в свою кровать, пока ты не впустишь меня в свою голову.
Тэлон был совершенно поражен, когда Саншайн отошла к дальней стене и опустила экраны.
— Я рассказал тебе о Вульфе, — произнес он.
Она развернулась к нему, ее глаза выражали удивление.
— Ты назвал мне одно-единственное имя. Ооо, это много говорит мне о тебе, правда? Вот послушай, мои лучшие друзья — Трина Деверо и Селена Лоренс. И что это говорит тебе обо мне? Nada. Zilch. Ничего. Это значит только, что я могу позвонить кому-то, когда меня достали. И поверь, я как сумасшедшая звонила бы сейчас одной из них, если бы не было так поздно.
Тэлон рыкнул, но это ее нисколько не привело в смятение. Эта женщина была слишком дерзкой.
— Итак, расскажи мне о Вульфе, — медленно произнесла она, делая шаг в его сторону. — Чем он занимается? Он живет здесь, в Новом Орлеане? Он женат? Как долго ты его знаешь?
— Он живет в Миннесоте. И он не женат.
Она выглядела довольной и одновременно охваченной любопытством:
— Как вы познакомились?
На Марди Гра, сто два года назад, когда его на время прислали в город как подкрепление, о чем он не мог рассказать Саншайн.
Тэлон раздраженно выдохнул.
— Я знаю его давно.
— Ооо, — она снова обманулась, — ответы, подобные этому, помогут тебе получить поддержку на работе, но не вернут в мою кровать. И уж точно не приблизят к моему телу.
— Ты неблагоразумна.
— Ха!
Это было так несправедливо. Он пытался защитить ее, а она спрашивала у него то, на что он не мог ответить. И теперь она не допускает его к своему телу, потому что он не хочет причинить ей вред.
Как она может так поступать с ним?
Возмущенный ее упорством, он грубо бросил:
— Я твой муж.
Она фыркнула и окинула его озадаченным взглядом:
— Не в этой жизни, приятель, — она протянула ему для осмотра левую руку. — Не вижу никакого обручального кольца на своем пальце. В этой жизни ты не приезжал в город на спине своего черного жеребца, сбивая меня с ног и умоляя быть твоей.
Тэлон похолодел от ее слов:
— Ты помнишь это?
Ее гнев, казалось, частично прошел, когда она кивнула:
— И я хочу знать, почему ты помнишь это.
Он бросил на кушетку одеяло и подушку и улегся на нее с непреклонным видом:
— Я говорил тебе, что не могу сказать.
— Тогда спокойной ночи, дорогой. Приятных сновидений.
Она шагнула к нему, поцеловала в лоб и ушла в свою комнату.
Окончательно взбешенный, Тэлон смотрел на грандиозное шоу, которое она устроила из опускания занавески. Эта женщина умела найти способ, чтобы заставить его пылать. Но в этот раз способ не был особенно приятным.
Тэлон был в ярости.
Особенно, когда она включила лампу на тумбочке, и он мог отчетливо видеть ее тело сквозь тонкую ткань.
Его сердце бешено колотилось. Он не мог оторвать от нее взгляда, особенно когда она снимала одежду со своего аппетитного тела, а потом легла в постель, явно обнаженная.
Ему оставалось только представлять ее там, с розовыми простынями меж теплых, влажных бедер. Ее груди прильнули друг к другу, когда она перевернулась на бок, частично прикрыв рукой вершину левого полушария. Обнаженная спина открыта его нетерпеливому пристальному взгляду, волосы разметались вокруг головы. И она ждет, когда он ляжет позади нее и притянет ее поближе к своему телу.