Астрид вошла в гостиную и направилась прямиком к оттоманке, которую Зарек несколько минут назад отодвинул с ее привычного места. Ясно было: сейчас она споткнется и упадет.
На секунду Зарек заколебался: слишком ясно он понимал, что хватать ее за руку или ловить в свои объятия — не лучшее решение. Наконец он бросился ей наперерез и успел отодвинуть оттоманку, — но не успел сам освободить ей дорогу, и слепая наткнулась на него.
Нож неловко повернулся у него в руке и воткнулся острием в ладонь. Зарек зашипел от боли.
— Зарек!
Не обращая на нее внимания, он бросился на кухню, чтобы подставить кровоточащую руку под холодную воду — не дай бог залить кровью полированные полы и дорогие ковры.
Выругавшись, он бросил нож в раковину и включил воду.
— Зарек! Что-то случилось? — послышался нежный голос у него за спиной.
— Нет, — отрезал он, смывая кровь с руки и морщась при виде глубокой раны. Будь он смертным, такую рану пришлось бы зашивать.
Астрид подошла к нему вплотную.
— Я чувствую запах крови. Вы порезались?
Прежде чем он сообразил, что она задумала, девушка взяла его руку в свои и осторожно ощупала рану. Прикосновения ее были легкими, как перышко, — но поразили Зарека, словно удар тараном в грудь.
Она стоит так близко… совсем близко… достаточно опустить голову и коснуться губами ее шеи.
Попробовать на вкус.
Ее кровь…
Ни одна женщина до сих пор не будила в нем такого соблазна!
В первый раз за свою долгую-долгую жизнь он хотел поцеловать женщину в губы. Сжать в ладонях ее лицо и насладиться нежным вкусом ее рта.
И пусть она обнимет его в ответ…
Какого дьявола?! Что за чушь лезет ему в голову?
На кой черт ему сдались объятия, поцелуйчики и прочие сопли?
Все это не для него. Нечего и мечтать.
Ему достаточно…
— Какой глубокий порез! — негромко проговорила она, и голос ее заворожил его еще сильнее.
Он взглянул вниз, на свою руку; но увидел только треугольный вырез ее свитера, а в нем — уходящую вниз ложбинку меж двух сливочно-белых холмов. Так близко. Совсем рядом с его ладонью. Так легко отодвинуть горловину свитера и скользнуть рукой…
— Так что же произошло? — спросила она снова.
Зарек моргнул, освобождаясь от эротического сна наяву.
— Ничего.
— Опять «ничего»? А какие-нибудь другие слова вам известны?
Накрыв его руку своей, она потянулась к полке за пузырьком перекиси водорода. Зарек изумился тому, как безошибочно нашла она его среди других баночек, флакончиков и пузырьков. Впрочем, все здесь, на кухне, расставлено так, чтобы легко было запомнить и найти. Он снова зашипел от боли, когда холодная едкая жидкость брызнула на рану.
Но, несмотря на боль, не мог не заметить, как осторожно обрабатывала его повреждения Астрид, как старалась не причинять ему лишних страданий.
Она похлопала рукой по стене в поисках кухонного полотенца и, найдя его, обмотала руку Зарека.
— Держите руку поднятой. А я позвоню докто…
— Нет! — резко оборвал он ее. — Никаких докторов!
— Вы же ранены!
— Ничего страшного. Поверьте мне.
В голосе его прозвучала какая-то странная нота; и еще сильнее, чем прежде, Астрид пожалела о том, что не видит сейчас его лица.
— Вы порезались, потому что я вас толкнула?
Он промолчал.
Астрид попыталась включить свое шестое чувство, но безрезультатно. Она не ощущала Зарека. Совсем. Не могла даже сказать, здесь он — или она одна в комнате.
Никогда прежде шестое чувство ее не подводило.
Это сбивало с толку и пугало. Почему она не может его почувствовать?
— Зарек!
— Что?
Она едва не подпрыгнула, услышав его глубокий голос с греческим акцентом прямо у себя над ухом.
— Вы мне не ответили.
— Ну и что? Можно подумать, вам в самом деле интересно, каким образом я порезался!
Голос его начал отдаляться, он уходил от нее.
«Саша, куда он идет?»
«Обратно в гостиную».
Вслед за этим она услышала рычание в холле.
— Да, как видишь, я вернулся! — пробормотал Зарек. — Между прочим, говорят, холощеные псы дольше живут. Да и с людьми ладят лучше.
«Может, на тебе проверим? Вот я тебя сейчас…»
«Саша!!»
«Что „Саша“? Он меня достал своими шуточками! И, между прочим, я не какой-нибудь паршивый пес!»
Выйдя в холл, Астрид наклонилась к волку и ласково потрепала его по голове.
«Я знаю».
Не обращая внимания ни на волка, ни на девушку, Зарек подошел к окну и раздвинул занавески. Час пополуночи. И за окном метет, как и три часа назад.
Черт побери! Так он никогда отсюда не выберется! Если бы метель утихомирилась хоть на несколько часов, за это время он успел бы добраться до леса. Разумеется, Оруженосцы, Джесс и Танат караулят его у хижины; но в лесу у него есть еще несколько безопасных укрытий, о которых никому не известно. В этих тайниках найдутся и оружие, и припасы.
Но сначала надо до них добраться.
— Зарек!
Он испустил тяжкий вздох.
— Ну что еще?!
— Вовсе незачем на меня рычать! — неожиданно резко ответила она. Зарек удивленно приподнял бровь, не ожидая услышать от девушки подобный тон. — Это мой дом, и я хочу иметь представление, где вы находитесь и что делаете. Не хотите разговаривать — придется повесить на вас колокольчик!
При этих словах Зарек едва не рассмеялся — и сам поразился этому. Что за странный порыв! Зарек и смех — что может быть более несовместимо?
— Попробуйте. С интересом посмотрю, что у вас из этого получится.
— Вы всегда такой ворчун или просто не с той ноги встали?
— Я всегда такой, детка. Привыкай.
Она подошла к нему вплотную. На этот раз, как показалось Зареку, нарочно, — чтобы его позлить.
— А если я не хочу к такому привыкать?
Он резко развернулся.
— Не доводи меня!
— Ой, как страшно! — насмешливо протянула она. — И что дальше? Что-нибудь из репертуара невероятного Халка? [6] «Лучше не серди меня — в гневе я тебе не понравлюсь»? — Она выпрямилась и бросила в его сторону высокомерный взгляд. — Извините, мистер Зарек, — не боюсь. Так что эти приемчики оставьте за дверью, а со мной извольте вести себя прилично.