Стены вспыхнули и тоже превратились в зеркала.
— Чья это фантазия? — спросила она.
А Вульф тем временем посыпал лепестками розы напрягшийся сосок ее правой груди.
— Наша, бломстер[цветок], - ответил Вульф, раздвигая бедра девушки и устраивая свое огром-ное тело меж ее ног.
Она застонала от глубочайшего ощущения его пьянящей силы поверх нее. Волоски его тела дразнили ее кожу, доводя до самой грани чувственного экстаза.
Он волнообразно двигался на ней, словно темный таинственный зверь, вышедший на охоту и готовящийся съесть ее.
Кассандра следила за его движениями в зеркале наверху.
Удивительно, что она придумала такой сон. Всю свою жизнь она была осторожной. Очень внимательно выбирала тех, кто мог ее коснуться. И ее сознание подарило ей великолеп-ного любовника, такого, о каком она не смела и мечтать в реальной жизни.
Из-за своего смертного приговора она не хотела, чтобы кто-то в нее влюбился или забо-тился о ней. Она не хотела ребенка, который бы тосковал по ней. Ребенка, который остался бы в одиночестве. Напуганный.
На которого бы охотились.
Последнее, чего она хотела, это оставить кого-то вроде Вульфа горевать по ней. Кого-то, кто увидел бы, как их дитя поибает в расцвете молодости из-за проклятия, с которым ничего нельзя было поделать.
Но во сне она могла свободно любить его изо всех сил. Никакого страха. Никаких обе-щаний. Никаких разбитых сердец.
Просто они, и совершенное настоящее.
Вульф издал горловой рык, ущипнув ее за бедро. Кассандра зашипела и обхватила его голову. Он позволил мягкости ее рук в его волосах утешить его.
Как же часто во снах он скитался по прошлому. Искал того, кто обманом заставил его поменяться местами. Ему не было суждено стать Темным Охотником. Он никогда не присягал душой Артемиде, не получал права на Акт Возмездия взамен служению ей.
Вульф искал кого-то, кто мог утешить боль, которую он испытывал после смерти брата. Нежное тело, в которое он мог погрузиться и забыть то мгновение, когда втравил Эрика в сра-жение так далеко от родины.
Моргин показалась ему ответом на призыв. Она так же жаждала его, как и он ее.
Но на следующее утро после единственной ночи с Темной Охотницей, все изменилось. Каким-то образом, то ли во время их любовного акта, то ли сразу после, она поменялась с ним душами. Теперь бессмертный, он родился для новой жизни.
А Моргин наложила на него жутчайшее заклятье: ни один смертный более не мог его за-помнить. Каким-то образом она избежала службы у Артемиды, чтобы провести вечность со скандинавским богом Локи.
Прощальное проклятье Моргин стало для него самым жестоким ударом. И по сей день Вульф не понимал его смысла.
Даже когда его племянник Биронвульф начал впоследствии его узнавать.
Вульф бы совсем пропал, если бы Ашерон Партенопэус не сжалился над ним. Ашерон, предводитель Темных Охотников, объяснил, что никто не сможет снять проклятие Моргин. Но Ашерон мог его изменить. Взяв каплю крови Биронвульф а, он сделал так, что каждый, в ком была кровь Вульфа, мог его помнить. Более того, атлант наградил Вульфа парапсихическими способностями и объяснил, каким образом тот стал бессмертным и каковы его ограничения, например, чувствительность к солнечному свету.
Пока Артемида хранила душу Вульфа, он был вынужден служить ей.
А у Артемиды не было желания отпускать его. Но он не переживал. Бессмертие имело свои плюсы.
И женщина, лежащая под ним, была одним из них. Он пробежался рукой вниз по ее бед-ру и прислушался к ее дыханию. У нее был привкус соли и женщины. Она пахла пудрой и ро-зами.
Ее вкус и запах подняли его до таких пределов чувств, которых он никогда раньше не достигал. Впервые за века в нем проснулся собственнический инстинкт.
Он хотел забрать ее себе. В нем проснулся викинг. В смертной жизни он бы схватил ее и убил бы всякого, кто посмел бы удерживать его вдали от нее.
Даже после всех этих веков он не стал более цивилизованным. Он брал то, что хотел. Всегда.
Кассандра охнула, когда он начал ласкать ее ртом. Ее тело пылало от желания. Она изогнулась, чтобы смотреть на него в зеркале над кроватью.
Она никогда не видела ничего более эротичного, чем изводящий ее ласками Вульф. Мышцы его спины играли в зеркальном отражении. Она могла видеть каждый дюйм его смуг-лого нагого тела, пока он ублажал ее. И у него было потрясающее тело.
Тело, которого она хотела касаться.
Сдвинув ноги, она начала ласкать ими длину его твердого члена.
— У тебя весьма талантливые ножки, виллкат, — прорычал он в ответ.
— Все лучшее, чтобы гладить тебя, — проворковала она.
Голос ее стих, когда она подумала о том, что чувствует себя Красной Шапочкой, кото-рую поедает Большой Плохой Волк.
Его смех присоединился к ее. Девушка погрузила руки в мягкие волны его волос и пол-ностью отдалась ему. Его кружащий в ней язык был самым великолепной вещью, которую она когда-либо знала. Он лизал, дразнил, вкушал.
И в тот момент, когда она уже решила, что лучше быть просто не может, он погрузил глубоко в нее два пальца.
Кассандра мгновенно кончила.
Но он все продолжал ласкать ее, пока она не стала горячей и слабой от наслаждения.
— Ммм, — выдохнул он, отодвигаясь от нее. — Думаю, мой котенок проголодался.
— Умирает от голода, — ответила она, притягивая его к себе так, чтобы пировать на его коже так же, как и он пировал на ее.
Она прижалась губами к его шее, и задрожала всем своим изголодавшимся по нему те-лом. Что же такого было в этом мужчине, что она стала совершенно необузданной от желания? Он был великолепен. Горячий. Сексуальный. Она никого так не хотела.
Вульф не мог вынести то, как она завладела им. Он сходил по ней с ума. Он был оше-ломлен силой собственного желания.
Неспособный больше выносить это, он подтянул ее к себе и вошел в нее.
Кассандра вскрикнула от неожиданного наслаждения, которое охватило ее. Она никогда не была с мужчиной таким образом — почти лежа на боку. Вульф был так глубоко, что она гото-ва была поклясться, что он проникал до самой матки.
В зеркальной стене она смотрела, как он снова и снова погружается в нее. Все глубже и глубже, пока она не захотела кричать от наслаждения.
Она никогда не знала подобную силу и власть. Каждый мощный толчок делал ее слабой, бездыханной.
Она снова кончила, на мгновение опередив его.
Вульф отстранился от нее и улегся рядом.
Сердце Кассандры колотилось от силы их страсти. Но он еще не насытился. Дотянув-шись до нее, он рванул ее себе на грудь, чтобы ощущать ее каждым дюймом своей кожи.