– Про то, какие раньше бывали замечательные вечеринки! – подсказала Кисонька.
Аркадий Викторович пересек уже весь зал и остановился неподалеку от их ниши.
Старуха немедленно воодушевилась:
– Еще какие замечательные! Разве сейчас вечеринки? Разве сейчас светская жизнь? Пхе! – Она фыркнула. Прикрыла рот рукой, ловя улетающую вставную челюсть.
Ювелир двинулся по ступенькам в нишу. Из одного его кармана торчал кончик Муркиных драных колготок, а из другого – потерянные во время бегства целые.
Мурка перевела взгляд на свои голые ноги, вскочила и забежала за спинку кресла. Аркадий Викторович вошел в нишу.
– Девочки только что присоединились к вам? – поинтересовался он у старушки.
– Почему только что присоединились? Мы давно здесь сидим, – сообщила ему Мурка, старательно следя, чтоб ее голые ноги не были видны из-за кресла.
– Да-да, – радостно закивала бабулька. – Я рассказывала девочкам, какие замечательные вечеринки мы устраивали раньше. Правда, девочки?
– Абсолютная правда, – согласилась Кисонька.
– Вы тоже послушайте, это так интересно, – обрадованная непривычным вниманием, начала старушка. – Мой супруг был генералом, и мы в военном городке…
– Действительно, чрезвычайно интересно, – торопливо прервал ее ювелир. – К сожалению, меня ждут, надо спешить.
Разочарованно вздохнув, старушка подала ему украшенную перстнями сухонькую лапку. Аркадий Викторович светски склонился над ней. Кисонька увидела, как бабулька брезгливо поморщилась.
Когда он вышел, старушка поманила Мурку к себе и доверительно сообщила ей прямо в ухо:
– Какой отвратительный у него одеколон! Пахнет просто как помои!
И вдруг она отпрянула от Мурки:
– Что это, деточка? Ты пахнешь точно так же, только слабее!
– Женский вариант, более нежный, – пришла на помощь сестре Кисонька.
– Новые духи? С таким странным запахом? – недоверчиво переспросила старушка. – Это что же, так теперь модно?
– Новейшая тенденция в парфюмерии, – заверила ее Кисонька.
– Ага, неовонизм называется, – буркнула Мурка.
Старушка задумалась.
– Вот я и говорю, что раньше было лучше, – заключила она, решительно стукая кулачком по подлокотнику. – Раньше мы старались пахнуть приятно, а теперь… – Она безнадежно махнула рукой.
В нишу заглянула улыбающаяся Марья Алексеевна.
– Какие вы молодцы, что посидели с ней! – сентиментально вздохнула она, косясь на начавшую засыпать старушку. – Никто не обращает внимания на бедную бабушку, а она такая одинокая! – Марья Алексеевна вновь стала собрана и деловита. – Выйдите на минутку, тут кое-кто хочет с вами попрощаться.
– Не стоит оставлять бедную бабушку, такую одинокую, – попыталась вывернуться Кисонька, но мама была неумолима.
– Попрощаетесь и вернетесь, – скомандовала она. Обняв за плечи, мама вытолкнула упирающихся дочерей из ниши.
Прямо пред очи Ольги Матвеевны, ее мужа и ювелира Аркадия Викторовича. Ольга Матвеевна и ювелир мгновенно впились взглядами в голые Муркины ноги: женщина с ехидным видом, ювелир – со зловеще-угрожающим.
Мурка почувствовала, что теперь ей уже все равно.
– Извините, а как ваша фамилия? – спросила она Аркадия Викторовича, прерывая какие-то прощальные словоизлияния.
Вся компания обескураженно уставилась на девчонку.
– Моя? – переспросил ювелир.
– Ваша, ваша, – невозмутимо подтвердила рыжая.
– Максименко, а что?
– Ровным счетом ничего, просто любопытно, – невинно заявила Мурка.
Мама увела гостей, подарив дочерям на прощанье взгляд, обещавший немало неприятностей сразу после приема. Мурка повернулась к сестре:
– Если он Максименко, чего ж по телефону сказал, что говорит Клуня? – задумчиво поинтересовалась она.
– Все равно я ничего не понимаю, – недоуменно потряс головой Сева. – Какого лешего он за вами бегал? Да еще с пистолетом!
– Он нам не доложился, – мрачно буркнула Мурка. – Сразу пистолет выхватил и давай гонять!
– Что-то он такое кричал… – Кисонька задумчиво пощелкала пальцами. – А! Вроде спрашивал, что мы успели услышать!
– А что вы успели? – напирал Сева.
– Ничего такого! – отбивалась Мурка. – Мы ж вам рассказывали, он всякую бессмысленную ерунду говорил!
– Значит, не бессмысленную, раз так испугался, что с пистолетом за вами погнался, – вполне логично предположила Катька.
– Может, для него эта ерунда и полна глубочайшего смысла, только мы с Муркой ничего не поняли, – язвительно процедила Кисонька. – Он говорил, что чего-то не может дождаться, а вот чего именно – не сообщил.
– Еще какой-то подготовительный заход назначил на послезавтра, – добавила Мурка. – И что где-то их ждет больше, чем они рассчитывали… – она вдруг осеклась. – А знаете, не совсем так. Он сперва сказал, что баба колье уронила… Она и вправду уронила, наш ювелир украшение с пола поднял.
– Только сперва в руках вертел, пальцами около него поводил, вроде бы любовался, – припомнила Кисонька.
– Ага, а потом сказал про колье по мобильнику и тут же и добавил: нас ждет больше, чем мы рассчитывали, – задумчиво протянула Мурка.
– Ольга Матвеевна говорила, что это самое упавшее колье в той же ювелирной компании сделано! Что там все богатые люди заказывают! – выпалила Кисонька.
– Не понял. – Сева озадаченно уставился на девчонок. – Если все сгрести в кучку: фальшивое колье Ольги Матвеевны, потом то, второе колье, что у тетки свалилось, разговор по мобильнику и что ювелир за вами с пистолетом гонялся… Получается, ювелир каким-то концом к афере с фальшивками причастен!
Девчонки задумались.
– Не может быть! – решительно потрясла головой Кисонька. – Когда камни подделывали, ювелира в городе не было.
Катька пожала плечами:
– А если он подделками из другого города руководит? Вон наш Большой Босс вообще в Англии живет, мы даже не знаем, как он выглядит, только по Интернету с ним контачим. Но он же все равно у нас в агентстве работает!
– Не сходится! – отрезала Кисонька. – Если бы ювелир был связан с местными фальшивками, стал бы он нашему заказчику объяснять, что колье его жены фальшивое?
– Может, он по дружбе… – нерешительно пробормотала Катька.
Севка только выразительно покрутил пальцем у виска.
– Мне еще эта Клуня покоя не дает, – вздохнула Мурка. – Почему вдруг Клуня, если он Максименко?